"Ун Голь Пак. Отечество " - читать интересную книгу автора

Чон Ок вспомнила август 1945 года. Тогда страна освободилась от
колониального ига. Поселок понемногу стал преображаться, появились новые
дома, столовые и магазин. Сами собой исчезали мелкие лавчонки и трактиры. Но
остались добротные дома под черепичной крышей. Эти дома и их хозяева
врезались в память Чон Ок на всю жизнь.
...Шахта их была построена много лет назад, когда Чон Ок бегала
босоногой девочкой. Деревня в долине жила своей привычной жизнью - сеяли
рис, занимались рыболовством. Крестьяне не имели и понятия о каких-то
машинах. Окрестные сопки сплошь были одеты густым лесом. Только кое-где лес
расступался и на полянке можно было увидеть хижину хваденмина{5}.
Этот нетронутый край и привлек внимание дельца с Юга. Он нанял людей,
которые ковыряли сопки, искали и нашли уголь, руду и золото. Но жила
оказалась бедной, добыча золота не окупала и десятой доли вложенных
капиталов. На рудниках дело тоже не клеилось, и вскоре хозяин их забросил,
сосредоточив все внимание на угольных шахтах. К тому времени японские власти
проложили дорогу от морского порта Вонсан к Пхеньяну. Потребовалось много
топлива для новой железной дороги.
Девочка Чон Ок не раз с ужасом глядела на нескончаемые вереницы тележек
и тачек с углем. Босые, все в угольной пыли, люди, обливаясь потом, тянули
груз вверх по горной дороге до ближайшей станции. В ушах и до сих пор, как
протяжный стон, звучит "Э-хе-я!", повторяемое с тупой настойчивостью
измотанными рабочими. И за все это - только гроши в конце недели, их едва
хватало на миску чумизы. Скрипят повозки с углем мимо богатого дома с
черепичной крышей, и рабочие зло сплевывают: "Будь ты проклят, старый
боров!" Иначе они и не называли хозяина шахты, как "старым боровом".
Потом дела у "старого борова" пошли все хуже и хуже. По соседству
обосновалась японская акционерная компания "Тэдон". Она тоже приступила к
добыче угля и повела дело с размахом - возникла подвесная дорога,
электрифицированная узкоколейка, прибыли экскаваторы и другие машины. И
уголь потоком хлынул с шахт компании. "Старый боров" разорился, и его шахты
перешли к японским хозяевам. В доме с черепичной крышей теперь поселилась
семья старика акционера. Он-то и взял к себе в дом маленькую Чон Ок, когда
ее родители умерли. В присутствии гостей он нередко подзывал девочку к себе
и говорил:
- Вот, полюбуйтесь, моя приемная дочь. Бедняжка - круглая сирота,
натерпелась она, как тут было не сжалиться. Правда, у меня самого пятеро
сыновей. Родственников у нее не осталось, и вся забота на мне - подрастет,
глядишь надо подумать о ее замужестве. И обо всех-то у меня болит сердце. А
ведь кругом не люди, а истые звери... Им не понять моих чувств. Теперь у
меня лишний едок прибавился, шесть ребят ходят в школу... Сами подумайте,
забот не оберешься.
Но гости уходили, и Чон Ок превращалась из "дочери" в судомойку и
прислугу. Особенно доставалось девочке от жены акционера, хитрой и двуличной
женщины, в прошлом гейши. Она заставляла Чон Ок топить печь, носить из
колодца воду, мыть полы. А "нареченные" братья любили издеваться над Чон Ок,
дрались и дергали ее за волосы.
Так, однако, продолжалось недолго. Когда Чон Ок исполнилось тринадцать
лет, скончался хозяин дома. Бывшая гейша отдалась своему прежнему занятию.
Двое сыновей старика от первой жены, а также Чон Ок оказались на улице.
Мальчики нашли прибежище у родственников своего отца, но Чон Ок некуда было