"Чак Паланюк. Бойцовский Клуб" - читать интересную книгу автора

А затем дым, клубы дыма начинают валить из разбитых окон. Подрывная
команда взорвгт первичный заряд где-то через восемь минут. Первичный заряд
взорвгт основной заряд, тот вдребезги разнесгт несущие колонны, и серия
фотографий здания Паркер-Моррис попадгт во все учебники истории.
Лонгитюдная серия из пяти фотографий. Вот здание стоит. Второй кадр,
здание накренилось на угол в восемьдесят градусов. Затем угол в семьдесят
градусов. На четвгртой фотографии, когда угол достигает сорока пяти
градусов, верхушка здания отломалась и образовала с основой небольшую арку.
И наконец, на последнем кадре, весь сто девяносто один этаж распластался,
накрыв своей массой национальный музей - истинную мишень Тайлера.
- Это наш мир теперь, наш мир, - говорит Тайлер, - все эти
доисторические люди мертвы.
Если бы я знал, чем всг это закончится, я был бы более чем счастлив
быть мертвым и находиться на небесах прямо сейчас.
Семь минут.
На вершине здания Паркер-Моррис с пистолетом Тайлера у меня во рту.
Пока столы, несгораемые шкафы и компьютеры метеорами пикируют вниз в толпу
вокруг здания, и дым поднимается вверх из разбитых окон, и тремя кварталами
ниже по улице подрывная команда смотрит на часы, я вдруг понимаю, что всг
это: и пистолет, и анархия, и взрывчатка на самом деле из-за Марлы Зингер.
Шесть минут.
У нас здесь что-то вроде любовного треугольника. Я хочу Тайлера. Тайлер
хочет Марлу. Марла хочет меня.
Я не хочу Марлу, а Тайлер не хочет чтобы я здесь околачивался, во
всяком случае теперь. Это всг не из-за любви в смысле заботы. Это всг из-за
собственности в смысле владения.
Без Марлы у Тайлера не будет ничего.
Пять минут.
Может быть мы станем легендами, может быть нет. Нет, говорю я, но
подожди.
Где был бы Иисус, если бы никто не написал Евангелия?
Четыре минуты.
Я прижимаю ствол языком к щеке и говорю: "Ты хочешь стать легендой,
Тайлер, мужик, я сделаю тебя легендой". Я был здесь с самого начала.
Я помню всг.
Три минуты.


2.


Огромные руки Боба сомкнулись вокруг меня, и я оказался зажатым между
его новыми потеющими сиськами, чудовищно обвисшими, из разряда тех, глядя на
которые, думаешь, что Бог так же велик. Вокруг нас церковный подвал,
заполненный мужчинами; мы встречаемся каждую ночь: это Арт, это Пол, это
Боб; огромные плечи Боба вызывают у меня мысли о горизонте. Жирные светлые
волосы Боба - то, что ты получишь, пользуясь кремом для волос, который
называется лепным муссом, настолько жирные и светлые, и настолько ровные
пряди.
Его руки обвились вокруг меня, огромные ладони Боба прижимают мою