2

Доктор Хедли вошла в палату. Рипли не спала – ее глаза настороженно наблюдали за каждым движением вошедшей.

– Привет, Рипли, – улыбнулась негритянка. Пациентку надо было во что бы то ни стало развеселить, по крайней мере, окончательно вывести из нервного шока. Депрессия часто развивается у людей, долгое время проведших в анабиотическом сне, но зная послужной список Рипли, доктор ожидала более быстрого выздоровления. – Как мы себя чувствуем?

– Ужасно. – Рипли заставила себя немного расслабиться. До каких пор она будет еще ожидать появления чудовища?

– По крайней мере, лучше, чем вчера, – снова улыбнулась доктор и проверила аппаратуру.

«Зачем столько медицинской техники? – вскользь отметила про себя Рипли. – Или они что-то подозревают? Но тогда…»

– Где я? – уже не в первый раз спросила она, приподнимаясь в кровати. Опять в глубине души ожило ощущение опасности, дернулось мерзким червячком… Или это пошевелился страшный эмбрион? При мысли об этом по спине Рипли пробежали мурашки.

– Все в порядке, вы в безопасности, – мягким голосом произнесла Хедли. – Через пару дней вас переправят на земную станцию. – Заметив появившуюся на лице пациентки гримасу и истолковав ее по-своему, она продолжила: – Поначалу будет кружиться голова, но это быстро пройдет. О, кажется, к вам гости!

Рипли ощутила, что нервы вновь собираются в комок. Как она могла не заметить, что дверь открылась? А если там…

В проеме двери возник человек. Молодой, одетый с иголочки. «Это еще зачем?» – внутренне содрогнулась Рипли, но вдруг заметила у него в руках рыжего Джонси. Кот, похоже, был вполне доволен тем, что его куда-то несут.

– Джонси, иди ко мне, миленький! – ожила Рипли. Он, единственный маленький друг, снова был с ней! С этой секунды ни доктора, ни незнакомого гостя для нее не существовало. Она прижала Джонси к себе, и прикосновение к мягкой теплой шерстке придало ей силы.

– Ну, как ты? Глупый кот! Как себя чувствуешь? – спрашивала она, заглядывая в родные зеленые глаза. – Где ты был?

Гость поправил галстук и усмехнулся. Психологи верно рассчитали, что этот зверек поможет начать разговор. Нужно только дождаться, пока слегка стихнет радость от первой встречи. Берт придвинул стул и сел на него верхом.

– Кажется, вы с ним знакомы? – спросил он Рипли наконец посмотрела и на него. – Меня зовут Картер Берт. Я работаю в Компании, но не начальником, конечно.

«В Компании? – В душе шевельнулся червячок боли. – Значит, в Компании, в той самой, пославшей нас на смерть».

– Вам нехорошо? – сочувственно переспросил Берт, уловив изменение в ее лице. – Не волнуйтесь, слабость скоро пройдет. У вас ведь кружится голова? Ничего удивительного – после такого затяжного сна! Вы еще держитесь молодцом.

«О чем он? Почему – затяжной сон?» Она не могла понять, о чем он говорит; необходимость прислушиваться к себе лишала ее возможности полноценно следить за нитью разговора. Все же внутри что-то шевелилось. «Это просто желудок», – пробовала убедить себя Рипли, но чем больше она сосредоточивалась, тем сильнее становился страх. «Затяжной сон…»

– Сколько времени я находилась в анабиозе?

– Вам не говорили?

Рипли с вымученным раздражением уставилась на Берта.

– Сколько?

Берт неопределенно хмыкнул.

– Вначале это может вас поразить, но вы спали очень долго.

– Сколько?!

«Что еще за шутки? Зачем он оттягивает ответ? Что все-таки произошло?» – продолжала нервничать Рипли.

– Вы проспали пятьдесят семь лет.

– Что?! – выдохнула она. Это казалось невероятным. Что могло произойти за это время? Она не удивилась бы сейчас, если бы ей сказали, что Чужие уже уничтожили Землю, и эта станция – все, что осталось от прежней цивилизации. Уж не это ли от нее хотят скрыть?

– Ваш корабль унесло с заданного курса, – начал объяснять Берт, – и выбросило на замкнутую орбиту. Спасатели наткнулись на капсулу совершенно случайно. Вам просто повезло. Вы могли остаться там навечно…

«Там… А кто сказал, что там – хуже? Во сне ничего не чувствуешь, – думала она вслед за его мыслями. – А что, ждать, пока чудовища ворвутся и сюда, – лучше? Они могут быть всюду, на каждом корабле, на любом. Раз спасатели подобрали меня, они подберут и кого-то другого, если не сделали это уже сейчас. В какую из дверей вломятся сейчас эти твари?» Руки Рипли инстинктивно сжали Джонси. От боли кот зашипел.

Перед глазами Рипли мелькнули оскаленные белые клыки, и нервы не выдержали – она закричала.

Эмбрион внутри шевельнулся, тело пронзила боль, разрывающая мышцы живота и выпускающая чудовище наружу. Разбрызгивая во все стороны кровь и слизь, взметнулась над ее телом прямоугольная морда жуткой ящерицы, покидающей трепещущую от боли и еще живую человеческую оболочку. Леденящее душу рычание потрясло палату.

– Что с вами? – долетел откуда-то голос Берта.

«Неужели я жива?» – корчась в конвульсиях, думала Рипли. Зверь еще был в ней: хвост и когтистые задние конечности елозили внутри, причиняя все новую боль.

– Доктор, скорее, сделайте хоть что-нибудь! – закричал Берт, глядя, как Рипли бьется в судорогах на кровати. Только что каменное и лишь слегка морщащееся от неудовольствия лицо превратилось в отталкивающую маску боли, отчаяния и безотчетного страха. – Скорей же! Скорей!

«Почему этот монстр застрял во мне? Сколько времени будет продолжаться эта боль?» – стонала Рипли. «Почему они не стреляют? Неужели им не ясно, что я уже мертва?!»

– Убейте меня! – отчаянно завопила она. Чудовище лязгнуло зубами, его когти сжались, вырывая внутри клочья мяса. – Нет! Нет!!! – Сумасшедший вопль раздирал Рипли, как когти монстра. «Сколько это будет продолжаться?»

– Боль перешла за предел чувствительности, давая ей передышку, достаточную для того, чтобы провалиться в беспамятство.

«Неужели это была галлюцинация?» – спрашивала себя Рипли, очнувшись вечером на той же кровати. Ничто вокруг не подтверждало реальности кровавой драмы. Все прибрано, чисто, спокойно… Улыбаясь, к ней подходила Хедли. Что-то тяжелое лежало на ногах; приподняв голову, Рипли убедилась, что это был Джонси.

– Вы уже успокоились? – обыденно поинтересовалась доктор. – Я принесла вам снотворное…

– Я достаточно спала, – покачала головой Рипли. Ей нужно было прийти в себя и разобраться в собственных чувствах. Разобраться самой – положиться было не на кого.

«Итак, со мной просто случился истерический припадок. Но значит ли это, что Чужих действительно нет? Может быть, тот был последним… А скорее всего, о той планете просто забыли. Или узнали о нашей судьбе и решили прекратить ее исследование. Пусть будет так. В конце концов, если бы об этих тварях знали, они были бы намного осторожней со мной. Скорей всего, просто не рискнули бы меня подобрать».

Ее мысли сложно было назвать глубокими, но на другие сейчас она была не способна. Достаточно и того, что они успокаивали.

Для большей уверенности Рипли притянула кота к себе.

– Ну что, дуралей? Все в порядке? В порядке, миленький, – принялась она убеждать Джонси (а скорее – саму себя). – Все в порядке. Все позади… Все позади…