"Марина Палей. Жора Жирняго" - читать интересную книгу автора

форму бородки). Вот какую аттестацию он дает А. Н. Жирняго:
"...восхитительный в своей откровенности циник... <...> Страсть ко всяческим
житейским благам и к приобретению их настолько велика была у него, что,
возвратившись из эмиграции в... (Истлело. - Т. С.) он, в угоду...
(Истлело. - Т. С.) тотчас же принялся... за сочинения пасквилей на тех самых
буржуев, которых он объедал, опивал, обирал "в долг"... <...> Он врал всегда
беззаботно, легко... <...> В надежде на падение дорвавшегося до власти
русского люмпена некоторые парижские богатеи и банки покупали в первые годы
эмиграции разные имущества эмигрантов, оставшиеся в... (Истлело. - Т. С.);
Жирняго продал за 18 000 франков свое несуществующее имение и выпучивал
глаза, рассказывая мне об этом: - Понимаешь, какая дурацкая история вышла: я
все им изложил честь-честью, и сколько десятин, и сколько пахотной земли и
всяких угодий, как вдруг спрашивают: а где же находится это имение? Я было
заметался, как сукин сын, не зная, как соврать, да, к счастью, вспомнил
комедию "Каширская старина" и быстро говорю: в Каширском уезде, при деревне
Порточки... И, слава богу, продал!" Вот его другая (по сути, та же) речевая
характеристика: "Я не дурак: тотчас накупил себе белья, ботинок, их у меня
шесть пар и все лучшей марки и на великолепных колодках, заказал три
пиджачных костюма, смокинг, два пальто... Шляпы у меня тоже превосходные, на
все сезоны... (Все это куплено на деньги прекраснодушного "буржуя". - Т. С.)
<...> ...покупать я люблю даже всякую совсем ненужную ерунду - до страсти!"
Всякий смертный в конце концов остается тет-а-тет со своей -
хошь-не-хошь, неслучайной - легендой, иногда с одной-единственной фразой:
"Карфаген должен быть разрушен!", или: "И ты, Брут!", или: "Рубикон
перейден!", или: "И все-таки она вертится!.." Писатель А. Н. Жирняго в
памяти неблагодарных потомков более всего ассоциируется аж с двумя фразами:
"Ничего путного из вас не выйдет, не умеете вы себя подавать!" (Нобелевскому
лауреату) и "Все мошенничают, друг мой!" (любому встречному-поперечному).
Подведем итог: наступлением любой новой эпохи представители
соответствующего поколения Жирняго всякий раз разрабатывали обновленный
стратегический план подползания, для чего созывался семейный совет. (Об этом
семействе, со времен изобретения электричества, в Петрославле говаривали
так: "Все Жирняго даже по паркету ходят в кошках", - имея в виду
приспособления, с помощью которых монтеры взлезают на столбы
электропередачи.) На семейном совете избирался наиболее молодой (пробивной,
продувной) представитель. В его обязанности входило: рекогносцировка на
местности, держание носа по ветру, разработка тактического план взлезания,
преодоление известных трудностей протискивания, связанных с некондиционной
комплекцией, и наконец усаживание (водружение).
Ну и что? - возразит растленный танталовыми телеблагами смоквитянин,
чья голодная бурсацкая юность пришлась на бесконечные семидесятые. - Рыба
ищет, где глубже, а человек ищет, где рыба...
Ох, если бы! - скажем мы. - Ох, кабы рыбой все ограничилось!
Но рыба (давая этот неуместный библейский отсвет) еще мелькнет в нашем
повествовании.

Глава 3. "Я лучше блядям в баре буду подавать ананасную воду!.."

Теперь сделаем некий флэш-бэк и обратим взор к зачинателю рода, который
в доаристократический свой период звался как-то совсем незатейливо - Петров,