"Морис Жорж Палеолог. Царская Россия во время мировой войны " - читать интересную книгу автора

деревни, они утверждают, что мобилизация совершилась везде в животворной
атмосфере национальной веры и героизма.
Мы говорим об ужасных испытаниях, на которые новые приемы войны
обрекают сражающихся; никогда еще подобное напряжение не требовалось от
человеческих нервов. Г-жа П. говорит мне:
- В этом отношении я отвечаю вам за русского солдата. Он не имеет себе
равных, что касается невозмутимости перед смертью.
Графиня Р., у которой всегда такой живой ум, такая быстрая речь,
становится вдруг молчаливой. Склонившись к краю своего кресла, охватив
руками колени, нахмурив брови, она кажется внутренне погруженной в тяжелые
думы.
Г-жа П. спрашивает ее:
- О чем ты задумалась, Дарья? У тебя вид сивиллы у треножника. Или ты
будешь пророчествовать?
- Нет, я не думаю о будущем; я думаю о прошедшем и, вернее, о том, что
могло бы быть. Скажите ваше мнение, господин посол... Вчера я была с визитом
у г-жи Танеевой, вы знаете - это мать Анны Вырубовой. Там было пять или
шесть человек, весь цвет распутинцев. Там спорили очень серьезно, с очень
разгоряченными лицами... настоящий синод... Мое появление вызвало некоторую
холодность, потому что я не принадлежу к этой стае, о, нет! Совсем нет!
После несколько стесненного молчания Анна Вырубова возобновила разговор.
Решительным тоном и как бы давая мне урок, она утверждала, что конечно,
война бы не вспыхнула, если-б Распутин находился в Петербурге, вместо того,
чтобы лежать больным в Покровском, когда наши отношения с Германией начали
портиться. Она несколько раз повторила: "Если бы старец был здесь, у нас не
было бы войны; не знаю, что бы он сделал, что бы он посоветовал; но Господь
вдохновил бы его, в то время, как министры не сумели ничего предвидеть,
ничему помешать. Ах... это большое несчастье, что его не было вблизи от нас,
чтобы научить императора". Я ответила только пожатием плеч. Но я очень бы
хотела знать ваше мнение, господин посол: думаете ли вы, что война была
неизбежна и что никакие личные влияния не могли ее отвратить? Я отвечаю:
- В пределах, в которых проблема была поставлена, война была неизбежна.
В Петербурге, так же как и в Париже, и в Лондоне, сделали все возможное,
чтобы спасти мир. Невозможно было итти дальше по пути уступок; оставалось
только унизиться перед германскими государствами и капитулировать. Может
быть, Распутин и посоветовал бы это императору.
- Будьте в этом уверены! - бросает мне г-жа П. с негодующим взглядом.


Четверг, 13 августа.

Великий князь Николай Николаевич известил меня, что армии Вильны и
Варшавы начнут наступление завтра утром на рассвете; войска, назначенные
действовать против Австрии, также последуют вскоре их примеру. Великий князь
покидает Петербург сегодня вечером. Он увозит с собой моего первого военного
атташе, генерала Лагиша, и английского военного атташе, генерала Виллиамса.
Главная квартира находится в Барановичах, между Минском и Брест-Литовском. Я
сохраняю около себя моего второго военного атташе, майора Верлэна, и моего
морского атташе, капитана 2-го ранга Голланда. Румынское правительство
отклонило предложение русского правительства, ссылаясь на отношения старой