"Петр Палий. Записки пленного офицера " - читать интересную книгу автора

помогли и старания председателя Киевского городского Совета, человека с
пикантной фамилией Убийбатько, действовавшего по партийно-общественной
линии. Приказ остался в силе. Не знаю, сколько было искреннего желания
удержать меня на службе со стороны руководства треста. Вероятно, было. В
системе нашего треста я считался одним из лучших монтажных инженеров, и
когда после нескольких хорошо проведенных мною работ я получил назначение на
место главного инженера монтажа новой электростанции в Киеве, это было не
случайно. Строительство станции было ударным, и его предполагалось провести
скоростными методами, а я был автором нескольких статей в техническом
журнале "Тепло и Сила", посвященных именно этому вопросу. Кроме того, я был
старшим консультантом в группе, разрабатывающей проект организации работ для
этой повой станции. Так что моя кандидатура на место руководителя монтажа
была логична.

Но была и другая сторона у этой медали. Прошлое мое было запачканным.
Когда, почти сразу после окончания института, меня призвали для отбывания
воинской повинности, я уже имел звание военного инженера 3-го ранга. В
институте мы все проходили допризывную подготовку, строевое обучение,
участвовали в армейских маневрах, а также слушали ряд курсов чисто военного
характера и должны были получить по ним зачет не менее, как на
"удовлетворительно". Звания присваивались особой комиссией, те, кто были
получше, получали "военинженера 3-го ранга", а те, кто похуже, "воентехника
1-го ранга". Я оказался "получше". Таких новоиспеченных военинженеров
направляли на обязательный срок службы не в строевые части армии, а на
предприятия военной промышленности, подчинявшиеся Наркомату обороны. Нам
предстояло два года проработать в этой системе, а после этого срока мы
увольнялись в запас и возвращались "на гражданку". Я честно отслужил свои
два года на строительстве завода оборонного назначения в районе Казани, но,
когда время подходило к концу, нам всем предложили подписать заявление, что
мы, "военно-производственники", изъявляем желание остаться в системе
Наркомата обороны навсегда. Из 14 инженеров, проходивших двухлетнюю
военно-производственную службу на нашем заводе, 5 человек подписали эти
заявления, а остальные отказались, в том числе и я. Нас не отпускали,
уговаривали, пугали, настаивали, мы отчаянно сопротивлялись и требовали,
чтобы нас отпустили "на волю". Я превратился в вождя движения сопротивления,
но, вместо выхода на волю, оказался арестованным и почти 9 месяцев просидел
во внутренней тюрьме управления ГПУ на Чернышевской улице в Казани.

Меня обвиняли сразу во всех смертных грехах. В буржуазном национализме,
шовинизме и сепаратизме, очевидно потому, что я получал из Киева украинскую
газету "Пролетарська Правда" и разные книги на украинском языке. Меня
обвиняли в антисоветской пропаганде и агитации, направленной против
правительства, это было, конечно, следствием моего "вождизма" в группе, не
захотевшей оставаться работать на заводе. Меня также обвиняли и в
экономической контрреволюции - почему, я так и не мог понять... За время
сидения в кутузке раз 30-35 вызывали на допросы, то днем то ночью, получил я
свою долю мордобоя, правда, без увечий, а потом, так же внезапно, как и
арестовали, выпустили на свободу, без суда, без формального следствия, а
только с запрещением жить в столицах республик.