"Сергей Палий. Иерусалим-Сити" - читать интересную книгу автора

сидели на скамьях и потягивали пиво "Родосский колос". Они нагло глядели
вслед хихикающим монашкам, группами фланирующим по тротуарам, и с видом
знатоков женских тайн причмокивали языком.
Он копил деньги на протяжении многих лет, экономя на всем, для
единственной цели: опубликовать свой труд "О кружении планетусов и их
орбитаниях". Дело всей его жизни находилось в коробке из-под дешевой
романской пиццы, которую он бережно прижимал к животу обеими худыми
руками. Издательский двор "Кармада" находился на пересечении Новозаветного
проспекта и улицы Крестоносцев, рядом с борделем "У Марии". Над входом в
этот фешенебельный бордель красовался яркий неоновый слоган: "Нет генной
инженерии!! Да пребудет с тобой Сила Господня!"
Проходя мимо книготорговой кельи, он задержался и рассеянно взглянул на
прилавок. Тут присутствовала весьма разнообразная литература: "Методы
шлифовки дубовых алтарей", "Основы научной казуистики", "Критика
логических посылок и модусов", "Энциклопедия юного протоиерея", "Записки
раскаявшегося протестанта"; а также - большой выбор современной
художественной литературы: бестселлер "Подстава для Христа", серия
"Бешеный апостол" да и много еще интересных книг.
Поп, торгующий в этой келье, долго приглядывался к нему, водя красноватым
носом и теребя толстыми пальцами импортный подрясник.
- Самиздатом интересуемся? - наконец спросил служитель.
Он поднял глаза.
- Есть свежий боевик "Марш Иуды". Тираж небольшой, так что бери, пока не
расхватали! - быстро отчеканил поп.
Сглотнув, он отошел от прилавка и направился в сторону Издательского дома
"Кармада". "Только бы напечатали", - думал он, шагая мимо людей, которые
расплывались на бесчисленное множество черных пятен.
Черные одеяния граждан Иерусалим-Сити делали город похожим на
разветвленную сеть каналов, заполненных темными водами, мерно текущими
непроглядными потоками, извивающимися на поворотах улиц, бурлящими на
перекрестках, превращающимися в черные моря на площадях и в нитевидные
лиловые ручейки в переулках. Попадая в эти воды, человек ощущал прилив
непонятной энергии, которая струилась между мрачными волнами, шквалами и
всплесками, и наполнялось его тело радостным дрожанием, предвкушением
встречи или разлуки, а душа - полнотой и достаточностью бытия. И человеку
более ничего не было нужно.
Одернув старую рясу польского покроя, он вошел в здание "Кармады".


На сотню верст вокруг не было души живой. Деревушка эта в три постоялых
двора спряталась в лесочке махоньком, березовом. Сколько весен и зим она
тут стояла, никто и не помнил, да и кому было помнить - кривой бабке
Агафье девяноста лет от роду или деду Прохору, что через колодец прыгал от
сумасбродства?
- Да шо ж ты творишь, окаянный! - кричала на него бабка. - Убьесси!
Убьесси!
- Я знаю, едрить-налево, как нады! Не учи, старая! - отвечал он и сызнова
сигал через мелкий колодец, растопыривая ноги. - Э-эх-ти!
Петухи расхаживали по деревушке, гуси швыряли грязь дорожную клювом в
разные стороны, и тощий бычок по кличке Коробейник целыми днями напролет