"Василий Васильевич Пальмов. Штурмовики над Днепром {про войну)" - читать интересную книгу автора

ракетоносцев. Шел разговор о воздушных боях в фронтовом небе, о мужестве и
отваге тех, кто не только сломал хребет хищному фашистскому зверю, но и
добил его. И вдруг раздался молодой звонкий голос:
- Скажите, в случае необходимости мы смогли бы сражаться так же, как
вы?
Уверен, что смогли бы. Вместе с беззаветной преданностью партии и
народу ветераны Великой Отечественной войны вручили своим сыновьям и внукам
эстафету мужества и отваги, а Родина дала им самую современную боевую
технику. Нам приятно и радостно видеть и сознавать, что у молодежи есть
горячее стремление примерить свою жизнь к жизни людей старшего поколения,
быть похожими на них в самом главном - верном служении Родине,
Коммунистической партии. В свое время мы также брали пример с легендарных
героев гражданской войны. Великая Отечественная война дала тысячи и тысячи
таких примеров. Пусть о них знает молодежь, пусть сверяет по ним свою жизнь.
Интерес к героическому прошлому рождает ответственность за будущее. Так я
пришел к выводу: нужно писать. Мемуары посвящены моим однополчанам -
летчикам-штурмовикам, воздушным стрелкам, техникам и механикам - всем, с кем
делил радости и горести, удачи и неудачи четырех лет войны. Я хотел
рассказать о фронтовой судьбе хорошо знакомых и близких мне людей, их
мужестве и стойкости, их беззаветной вере в победу и страстном желании любой
ценой приблизить ее день. Каждое воспоминание фронтовика воскрешает частицу
прошлого. Это помогает нашей молодежи еще глубже понять суровую правду
войны, является завещанием одного поколения другому как зеницу ока беречь
мир и ежеминутно быть готовыми к защите любимой Родины, завоеваний Великого
Октября.


НА ВЗЛЕТ!


В первые дни июня 1941 года мы, курсанты Чкаловского авиационного
училища, с нетерпением ждали приказа о выпуске. Позади остались четыре года
учебы. Еще несколько дней - и разлетимся в разные стороны. Интересно, где
начнется наша летная служба? Ребята шутят, бодрятся, а в глазах - грусть.
Белокурый Саша Амбарнов, лукаво поглядывая на товарищей, загадывает:
- На Восток ли самый дальний иль на Север самый крайний?
Сережа Вшивцев, с улыбкой на чуть припухших юношеских губах, отвечает:
- Не все ли равно. Небо-то одно...
Сережа - мой друг. Он из Свердловска. Ему и север знаком, и против юга
он не возражает. Геннадий Спиридонов - рослый и худой, "изящный", как мы
говорили, - не чета нам, молодым да неженатым: недавно сочетался законным
браком. Поэтому теперь ему важно знать - куда и можно ли брать с собой
молодую жену или оставить ее пока здесь, у родных. Мы шагаем в строю по
главной улице города к штабу училища. Стоит жаркий день. Из казахских
степей, как из горячей духовки, тянет суховей. Еще недавно степь вокруг
города напоминала яркий цветной ковер с алыми полянами тюльпанов. Широкой
лавиной мчался полноводный Урал - наш лучший ориентир в курсантских полетах.
Недалеко от Чкалова{1}, встретившись с Самарой, он становился шире и катил
волны среди зеленых густых зарослей, богатых птицей и рыбой.
С началом лета картина резко изменилась. Надолго установилась жара.