"Леонид Панасенко. Танцы по-нестинарски (Авт.сб. "Мастерская для Сикейроса")" - читать интересную книгу автора

Леонид Панасенко.

Танцы по-нестинарски

-----------------------------------------------------------------------
Авт.сб. "Мастерская для Сикейроса"
OCR spellcheck by HarryFan, 26 September 2000
-----------------------------------------------------------------------


"Умерла мать похороны 17 приезжай Захарий".
Пять страшных слов оглушили Лахтина.
Как реалист, привыкший понимать мир реально, он знал, что это когда-то
случится. Но вот так - внезапно (ведь не болела ничем, не маялась), в
разгар весны, которая преображает даже их несчастную Гончаровку, не
дождавшись ни его приезда, ни его Победы... Как подло поступает жизнь,
черт возьми! И как теперь ни оправдывайся, получается, что он кругом
виноват. Не ездил, не помнил, даже с праздниками иногда забывал
поздравить. Думалось: все исправимо, все впереди... Оказалось - все
позади. Оказалось, что он бездушная, тупая, самодовольная скотина! И хоть
лоб сейчас разбей, хоть закричи, зарыдай - ничего уже не изменить. Есть
факт. Страшный факт, который выбил из-под ног почву. Все кренится, падает,
рушится...
Окружающие предметы в самом деле заколебались, как-то расплылись.
Лахтин вдруг понял, что это слезы. Катятся беззвучно из глаз, и нет сил ни
ступить, ни позвать жену.
Тамара, обеспокоенная его непонятным молчанием, тоже вышла в прихожую.
Она тотчас поняла - что-то случилось. Ваяла из омертвевших рук Сергея
телеграмму, одним взглядом прочла текст.
- Господи! - Тамара растерянно перечитала телеграмму и первым делом
спросила о том, о чем Лахтин строго-настрого запретил себе думать: - А как
же твоя завтрашняя защита?
Он поднял взгляд - тяжелый, горестно-гневный, поморщился, будто жена
сказала несусветную глупость. Губы у Лахтина задрожали - вот-вот заплачет.
- Иди в кабинет, прошу тебя, - горячо зашептала Тамара. - Пощади нашу
Оленьку. Ты же знаешь ее нервы... Через два дня экзамен, а там аттестат.
Ее нельзя сейчас травмировать... Приляг, Сережа, поплачь... Тебе надо все
решить, обдумать...
Он лег. Послушно выпил валерьянку, которую принесла жена. Однако
никакого облегчения не почувствовал. Сердце по-прежнему жгла боль, десятки
провинностей вырастали до размеров горных вершин, грозились раздавить. Но
больше всего его приводила в ужас необходимость выбора. Впрочем, о каком
выборе может идти речь?! И все же... Да, он презирает меркантильность
Тамары, однако завтрашняя защита его докторской диссертации, увы, тоже
факт. И факт трудный. Можно, конечно, отменить или перенести даже
коронацию, но это только легко сказать. На деле же... Большие дела всегда
стоили, дорого. В смысле времени, усилий да, пожалуй, и денег. Приглашены
нужные люди, заказан банкет на шестьдесят персон, все наперед оплачено.
Как быть?! "Утром надо встречать в аэропорту академика Троицкого, затем
оппонентов... И в то же время утром надо лететь домой. Конечно, Тамара все