"Сергей Панасенко. Эйфелева башня ("Изобретатель и рационализатор", 1985, N 6)" - читать интересную книгу автора

"Голуаз", закурил, затянулся...
- И все же, - поторопил я его, - строительство было закончено в срок?
- О да, разумеется! Выход был найден...


Огюст Режан не спал уже вторую ночь. Он сидел в своем кабинете, окна
которого выходили на злополучную стройку. В черноте ночи башня сияла
огнями и в своей ажурности казалась чем-то нереальным. Она достигла почти
трехсотметровой отметки, и Режан понял вдруг, почему многие критики
проекта называли башню Вавилонской. Похоже было. однако, что на этот раз
небо не намерено вмешиваться в дела смертных. И тогда Режана осенило: он
должен сделать то, что три тысячи лет назад сделал господь!
Утром, надев фрак, он отправился в Елисейский дворец. Трудно сказать, в
чем он говорил с президентом, какие аргументы приводил. Видимо, речь шла о
поставленном на карту национальном престиже, об опасности хаоса, о
невозможности допустить такой прецедент, - но только в три часа дня на
площадь перед башней выкатилась батарея полевых орудий, и Огюст Режан
отправил посыльного передать рабочим, что откроет по башне огонь, если к
шести часам они не очистят строительство.
В половине шестого ворота, неделю бывшие на запоре, со скрипом
распахнулись, и показалась колонна рабочих. Впереди выступал инженер
Эйфель. Черные, исхудавшие, они брели, как моряки, только что затопившие
свой корабль.
Рабочие медленно разбрелись в разные стороны, а Эйфель подошел к Огюсту
Режану.
- Я не верю, что вы сделали бы это, - сказал он.
- Клянусь, что сделал бы!
- И неужели, - сказал Эйфель изумленно, - вам было бы не жаль такую
красоту?


Рассказчик кончил. Некоторое время мы сидели молча.
- Эта история не просочилась в прессу, - сказал он. - На носу была
Всемирная выставка, так что дело замяли. Строительство поручили другой
бригаде. Она быстро соорудила верхнюю площадку, и все сделали вид, что так
и было задумано. Но вот Режану не повезло. Его вынудили уйти в отставку,
он уехал в провинцию и там скончался через несколько лет от
апоплексического удара.
- Все это любопытно, - сказал я, - но откуда вам все это известно?
Он встал и с легким поклоном протянул мне визитную карточку: "Александр
Гюстав Эйфель, инженер".