"Оглянись на бегу" - читать интересную книгу автора (Форстер Ребекка)

Глава 23

– Ну выходи же, Сирина! Посмотрим, что у нас получится! Блейк, засунув руки в карманы, нетерпеливо мерил шагами студию. Взгляд его то и дело обращался к дверям гримерной, где готовилась к своей первой съемке новая модель.

– Зря ты их торопишь, – заметил Руди. – Дейни не выпустит Сирину, пока не сочтет, что лучше выглядеть просто невозможно.

Блейк удивленно повернул голову, словно только что заметил Руди. Он не понимал, как может этот человек спокойно валяться на кушетке, зная, что через несколько минут его любимая перевернет вверх дном весь рекламный мир?

– Руди, как тебя угораздило появиться на свет без нервов? – проворчал он, поправляя отражатель.

– Такой уж я счастливчик. – Руди поднял с пола клочок бумаги, скатал в трубочку и запустил через всю комнату в мусорную корзину – и, конечно, промахнулся. – Нет смысла беспокоиться о том, чего не можешь изменить. Мне никогда не удавалось сладить с женщинами. Так что, когда дело касается прекрасного пола, я становлюсь невозмутим, как покойник.

– А кому и когда удавалось? – рассмеялся Блейк. Он вспомнил свою возлюбленную, ее маниакальное стремление к успеху и свои тщетные попытки вернуть ее на землю. Только теперь, познав власть вдохновения, он начал понимать Дейни. И к нему пришло наваждение, которому нет названия, захватило всю его душу и властно подчинило себе. Слава Богу, он трезвый человек и не собирается терять голову. Он сможет удержать себя в руках. Сладостная дрожь охватила Блейка: он представил, во что сумеет превратить Сирину. Она станет богиней, Венерой, рождающейся из морской пены. Она будет…

– Дейни! Сирина! – Блейк бросился к дверям уборной. Ему казалось, еще минута – и тело его обессилет от волнения, а душу покинет вдохновение. В бешенстве он заколотил в дверь.

Дверь приоткрылась, в щелке показалась недовольная физиономия стилистки.

– Что вы там с ней делаете? – завопил Блейк, протягивая к ней руки, словно надеялся, что Сирина появится в воздухе и опустится к нему на ладони. – Она еще сорок минут назад выглядела нормально!

– Мне платят не за «нормально», – фыркнула женщина, нимало не смущенная его гневом. – Мне платят за совершенство, а совершенство требует времени.

– Хорошо, даю вам еще две секунды…

– Мистер Синклер, мне не нужно ни одной. Сирина готова.

Женщина торжественно распахнула дверь. Позади Блейка Руди сел на кушетке и вытянул шею, желая первым увидеть свою преображенную возлюбленную. На лице его отражалось несколько чувств сразу: надежда, волнение, но прежде всего – страх.

Руди знал, что может случиться с женщиной, познавшей чары успеха. Околдованная сиянием нового мира, так непохожего на старый, без сожалений, без раздумий она ринется вперед – и едва ли вспомнит о тех, кто любил ее в прежней жизни. Сердце Руди отчаянно сжалось. Он еще не видел Сирину, но уже верил, что прочтет в ее глазах презрительное равнодушие. Что она покинет его.

Первой вышла Дейни. В облегающих джинсах и рубашке с закатанными рукавами она была красива, как никогда. Но следом из гримерной выплыла Сирина. Она шла робко, опустив глаза, словно боялась, что пол разверзнется под ногами и поглотит ее. Остановившись на пороге, она подняла глаза – и все, кто смотрел на нее, затаили дыхание. Сирина была не просто прекрасна – нет, это была сама Красота. В огромных глазах ее, устремленных на Руди, были надежда и страх – и Руди понял: до сегодняшнего дня он не знал, что такое любовь.

В фантастическом платье цвета морской волны, с высоко подобранной с правой стороны юбкой и обнаженным левым плечом, Сирина медленно шла, словно плыла, к нему. Умело наложенная косметика – «Краски моря» фирмы «Эшли» – придала ее лицу ослепительную, почти пугающую красоту. Губы ее стали полными и манящими, глаза – огромными и глубокими, обнаженное плечо сверкало, словно посыпанное жемчужной пылью. Искусно завитые кудри окружали голову сияющим ореолом и пушистыми волнами падали на плечи. Не замечая никого вокруг, Сирина подошла к Руди и взяла его за руку. Несколько секунд они стояли молча, не отрывая глаз друг от друга.

– Руди, я так глупо себя чувствую! – прошептала наконец Сирина. – Эмбер приколола мне на затылок какую-то картонку…

Руди знал этот прием: с помощью полоски картона парикмахер приподнимает волосы модели, чтобы они казались более пышными.

– … и так затянула лифчик, что грудь стоит торчком. Руди, по-моему, все это напрасно.

– Не бойся, – прошептал Руди. Он не осмелился ее поцеловать – лишь прикоснулся пальцами к манящим губам. – Ты прекрасна – все остальное неважно. Сирина, ты – само совершенство.

В его глазах, сияющих обожанием, Сирина увидела свое лицо. Лицо было недовольное, даже немного обиженное. Сирине все это не нравилось. Лучше бы она помогала Блейку со светом или Дейни с бумагами. Но, раз Руди хочет, чтобы она была моделью, – она согласна. Что значит минутное неудобство по сравнению с тем счастьем, что он подарил ей!

– Что ж, – прошептала она, – если тебе нравится…

Но Блейк не мог больше ждать. Он взял Сирину за руку и провел на ярко освещенный помост. Сирина знала, что все смотрят на нее, и робко косилась на Блейка в поисках поддержки.

Блейк сжал ее руки и почувствовал, что они холодны как лед.

– Сирина, у нас все получится, – прошептал он. – Только слушай, что я буду говорить. Начнем мы медленно, чтобы ты вошла в ритм. Я буду говорить, что ты должна делать. Если захочешь сделать что-нибудь сама – делай, не стесняйся. Все поняла?

Сирина неуверенно кивнула. Сердце ее оглушительно билось, и она не понимала, почему же Блейк его не слышит. Девушка обвела взглядом студию, ожидая от своих друзей поддержки и одобрения. Но все молчали, никто даже не улыбнулся ей. Стилистка придирчиво осматривала ее с головы до ног, довольная своей работой. Дейни задумчиво прислонилась к стене. Руди стоял за спиной у Блейка; глаза его казались совсем черными и непроницаемыми. Улыбался только Блейк, но его восторг не радовал Сирину. Девушка устремила взгляд в объектив. Нельзя отвлекаться. Надо думать только о работе. Однако она не могла забыть о своих друзьях. Что, если она их разочарует?

– Сирина, смотри на меня! – скомандовал Блейк.

Девушка торопливо подняла глаза.

– Расслабься, – приказал Блейк. – Расслабься и слушай меня. Просто расслабься… расслабься…

Сирина кивнула. Ей было жарко, хотелось пить, а от шпилек страшно болела голова. Но она не станет жаловаться – ведь ее друзья на нее надеются. Блейк поднял лампу, освещая ее лицо. Дейни встала рядом, готовая помочь.

– Теперь играй, Сирина. Представь, что ты плывешь. Плывешь по морю.

Щелчок. Первый снимок.

– Ты не делаешь усилий – просто держишься на воде. Твои руки легкие, совсем невесомые. Голова тоже. Ты нежишься в воде под горячим солнцем…

Щелчок. Стрекот камеры.

– Ты поднимаешь руки… гладишь себя по щекам…

Щелчок. Стрекот.

– Ты так прекрасна… так прекрасна…

Сирина словно парила в воздухе. Казалось, еще секунда – и она оторвется от земли. Позади Блейка восхищенно замерли Дейни и Руди. Блейк молчал. Он забыл о камере – он только смотрел на Сирину. Смотрел и думал, какие снимки он с ней сделает. Он войдет в историю рекламы… нет, в историю фотографии… А дальше? И вдруг непонятная ярость охватила Блейка – ярость при одной мысли о том, что Сирину будет снимать кто-то другой. Он готов был убить неведомого соперника. Сирина должна принадлежать только ему одному.

– Задержались на работе, сенатор?

Льюис Бассет помахал Александеру рукой. Его спутники – безликая свита влиятельного человека – согласно обернулись и, узнав в Александере союзника их патрона, мгновенно исчезли, оставив сенаторов наедине.

– Последний день в Вашингтоне, сенатор, – отозвался Александер. Бассет подкатился к нему на коротеньких ножках и сердечно пожал руку. Со дня голосования он испытывал к юному Гранту самые теплые чувства.

– Завтра еду домой, – продолжал Александер. – Я собирался кое-что обсудить с одним влиятельным избирателем, но после нашего с вами соглашения думаю, что это, может быть, и не нужно.

– Да ты, сынок, похоже, ешь из двух кормушек? – хохотнул Бассет.

– Возможно, сенатор, – сухо ответил Александер. Он думал о Калифорнии и о гневе Льюеллена. – И надеюсь, что второй мой покровитель как можно дольше об этом не узнает.

– Да ты, Александер, прирожденный политик, – улыбнулся Бассет. – Первый признак хорошего политика – никто не знает, что он думает на самом деле. Молодец. Быстро учишься.

– У меня хороший учитель, – ответил Александер. Ему эта дежурная лесть ничего не стоила, но старик просиял от удовольствия. – Кстати, я хотел поблагодарить вас за звонок в Калифорнию. Очень любезно с вашей стороны было подбодрить меня и пожелать успеха на предварительных выборах. Судя по всему, ваше пожелание исполнится.

– Разумеется, Александер. Ведь я на твоей стороне. Все мы на твоей стороне. В конце концов, ты с нами уже почти год. Какая нам радость с новичка, которого придется заново вводить в курс дела! – Бассет снова рассмеялся коротким, сухим смешком. – Не забудь: в конце недели окончательное голосование по химическому закону. В четверг, в десять.

– Помню. Надеюсь, успею вовремя.

– И не волнуйся, сынок. Ты победишь. Только не забудь надеть свой лучший костюм и приготовить улыбку. И еще не забывай о друзьях, которые помогли тебе выиграть.

– Не забуду, – ответил Александер – но Бассета уже не было рядом. Он вернулся в свою компанию – в кружок людей, которых он почти не знал, которые пресмыкались перед ним и втайне желали ему зла. Но этот круг Бассет не променял бы ни на какой другой.

– Скоро все изменится, – прошептал Александер ему вслед. – Диктовать условия буду я. И я заставлю тебя побегать.

Александер вышел из здания сената довольный, почти счастливый. Он ведет свою игру, и ничто его не остановит. Ничто и никто.