"Федор Панферов. Бруски (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

урожай.
- Тебе что, Никита Семеныч, урожаю охота? - чуть впригнус, как это у
него бывает всегда, когда он рассуждает о весьма важном, проговорил Маркел
Петрович Быков, глядя на Волгу.
- По пузырям-то судить, оно, пожалуй, и будет, - вмешался Плакущев Илья
Максимович, смеясь глазами.
Никита Гурьянов сердито глянул на него. Ну, чего надо Илье Максимовичу?
Чего болячку с первого же дня береди г? Пузыри на Волге - это, конечно,
глупости. Но зачем надежду с первого дня мять? Вон, все ведь об урожае
думают, всех эта надежда согнала на берег. Волга, что ль, кому нужна? Вода
эта? Льдины? Экий какой. Но Плакущеву ничего не сказал: испугался.
Плакущев - бывший старшина. Бес его знает, какую он еще штуку может
отколоть. Вишь, зачем-то сегодня поддевку надел, картуз с каркасом, сапоги с
узкими носками. Уж сколько лет не надевал, а ныне - нарядился. Ой, еще
медаль на грудь, и - ваше степенство.
- Урожай нужен. Непременный, - уверенно, по-взрослому, произнес Яшка
Чухляв.
И это всем понравилось. И все, глядя на Плакущева, улыбнулись, как бы
говоря: "Ну, и уел же тебя Яшка".
А Яшка повернулся в другую сторону.
На подступе к утесу Стеньки Разина собрались девушки. Ох, какие девушки
в Широком Буераке! Они звонко смеются, взвизгивают от непонятной радости. Но
все знают, это у них от молодости, от весны.
"Высыпало бабье", - презрительно подумал о них Яшка Чухляв и было
отвернулся, но тут же снова посмотрел на них, невольно задерживая взгляд на
Стешке Огневой.
Странно, он и раньше видел ее, когда она в заплатанном полушубке, будто
старушонка, пробегала через улицу. Иногда он встречался с ней на посиделках
и всякий раз донимал ее одним и тем же:
- Комиссарова ты дочка, а дыр на тебе лишков много.
Стешка молчком куталась в заплатанный полушубок.
Грыжа, или, как говорили на селе, "кила", была у Чухлява, но "киляком"
дразнили его сына - Яшку. Обидно это было. Ой, как обидно... и Яшка
стервенел.
- Ишь, глазенки-то, как у барсука. Не съешь. Видали вашего брата!
- Киляк, - шипела Стешка и убегала домой.
А тут, в струях весеннего солнца, Стешку будто кто подменил; она за
зиму выросла, налилась, а под серенькой кофточкой выступили упругие груди.
Да и голову-то держит как! Прямо. Не клонит.
У Яшки дрогнули губы:
- Ишь, распушилась, - и ему показалось, Стешка стала похожа на вербу,
набухшую пушистыми почками. И он, уверенный, что победа останется за ним, -
"Ну, что она мне, скручу, как воробьенка", - двинулся по крутому берегу к
хороводу девок.
Заметив его приближение, девки приглушенно завизжали, а Стешка, вскинув
зеленоватые глаза, сжалась, затем выпрямилась и, глядя поверх Яшки на Волгу,
намеренно громко, кривя губы, проговорила:
- Хвастунишка идет!
- Здорово, девки, - сказал Яшка, не сводя глаз со Стешки.
Девки завизжали громче.