"Оксана Панкеева. О пользе проклятий" - читать интересную книгу автора

мыслящий товарищ. - Зато я все-таки научился делать огненные дорожки!
- Путем передозировки наркотиков, - ядовито добавил наставник, - в
полностью деревянном помещении. Самое время и место баловаться с огнем!
Потом вся твоя охрана носилась с ведрами...
- Амарго, ну не начинай все сначала! - жалобно задрал брови
предводитель. - Мы про Кантора начали. Что делал я уже выяснили, а он чего
такого натворил?
- Ты когда-нибудь видел, чтобы Кантор плакал?
- Да ты что? - огромные темные глаза товарища Пассионарио загорелись
нездоровым интересом, граничащим с восторгом. - В самом деле? Каменное
сердце нашего дорогого Кантора дрогнуло, и из этого комка холодной злости
удалось выдавить слезу?
- Ты еще балладу напиши! - в сердцах плюнул Амарго. - Романтик ты наш
поэтичный! Сердце, видите ли, дрогнуло! Дрогнула вся хижина, и не один раз,
и хорошо, что вовсе не рухнула, потому как Кантор приложил к этому все
усилия! Слезу выдавить! Да он устроил форменную истерику с битьем головой о
стену и криками, что это он во всем виноват!
- Он был трезв? - уточнил вождь.
- Абсолютно. Да будь он даже пьян в стельку, он так себя никогда не
вел. В чем он виноват, он так и смог объяснить толком. Я всерьез боялся, что
он опять рехнется, но вроде обошлось. Пришлось ему, правда, успокоительного
вкатить, а то он ни говорить толком не мог, ни слушать. Проспался, пришел в
себя, вроде все нормально, но после того стал как-то странно себя вести...
- Странно? По-твоему, до сих пор он вел себя нормально? Амарго, он же
все эти годы...
- Что б ты в этом понимал!
- Как раз я в этом понимаю, и получше чем ты! Ты бы в него хоть раз
заглянул, как я, так тебе бы обычная видимая истерика тоже показалась
переменой к лучшему!
- Я не умею заглядывать, - устало вздохнул Амарго. - Будем считать, что
я тебе поверил, хотя специалист из тебя, мягко говоря, посредственный. Но
это же еще не все. Пару дней он пошатался в тоске и в печали по хижине, а
потом явился ко мне сдаваться. Что-то сломалось, говорит, что-то не так,
чувствую, а словами сказать не получается. В общем, не подумайте чего
дурного, но переведите в полевой отряд, потому как работать больше не смогу.
В полевой отряд я его не отпустил, там таким тоже не место, пусть пока в
охране побудет, а там посмотрим. Может, придет в себя немного. А нет - так я
ему найду работу.
- Он даже тебе ничего не рассказал?
- Почему "даже"? Он мне просто не рассказал. Ты что, думаешь я у него
вместо жилетки для слез? Он ко мне приходит, только когда ему нужен совет. А
плакаться он ни к кому не ходит. Даже к священнику.
- Он что, такой рьяный атеист или так не любит плакаться?
- Он просто узнал по голосу, кто у нас священник, и поэтому к нему не
ходит. Одно дело изливать душу какому-то абстрактному священнику, и совсем
другое - своему товарищу по группе, которому потом придется смотреть в
глаза. Так что, никто ничего не знает. И ты не узнаешь, потому что он себе
где-то за границей приобрел экранирующий амулет.
- Он вообще слишком замкнутый какой-то стал, - сказал товарищ
Пассионарио, доставая сигарету и прикуривая все тем же способом. - Я его