"Оксана Панкеева. Рассмешить богов ("Судьба короля" #6)" - читать интересную книгу автора

откажется от права наследования, его сыновья автоматически тоже теряют это
право. Ты полагаешь, что бессмертен? Сколько тебе лет, Зиновий? Даже если
тебя не вгонит в гроб родная дочь, это сделает либо банальный сердечный
приступ, либо еще более банальная старость, и довольно скоро. И тогда
формально будет коронован внук Лисаветы, которому два года, а фактически
править будет она. Можешь себе представить, как она развернется, ты ее
знаешь куда лучше меня. Конечно, если тебе личные амбиции дороже блага
государства...
- Уж кто бы говорил о благе государства! Свадьбу свою вспомни!
- Господа, - снова призвал к порядку Элвис, - не отвлекайтесь от темы.
Итак, Зиновий, что ты можешь сообщить с учетом последних высказываний
Шеллара? Ты действительно готов оставить страну Лисавете? Ведь Пафнутий не
имеет склонности просто так разбрасываться обещаниями, сам ведь знаешь, он
человек слова. Обещал, значит, сделает.
- Еще бы, - вполголоса прокомментировал Александр. - Иначе жена из дому
выгонит...
Шеллар и Элвис слегка усмехнулись. Супруга Пафнутия, принцесса Глафира,
происходила из древнего и знатного рода князей Погуляй-Залесских, родовой
девиз которых гласил: "Что князь сказал, то князь сделал". Верность
Погуляй-Залесских своему слову, порой доходившая до абсурда, была предметом
фамильной гордости, и Глафира неизменно следовала традициям семьи. В
частности, история ее отношений с золовкой была широко известна и давно
ходила по континенту как анекдот. Примерно на третий день супружеской жизни
принцесса Глафира публично заявила: "Еще раз услышу что-то о моем
сомнительном девичестве - набью морду". На четвертый день Лисавета вышла к
завтраку с фингалом под глазом. Невестка была девица крепкая и размашистая,
по семейной традиции Погуляй-Залесских обученная рукопашному бою и стрельбе
из лука наравне с братьями. На седьмой день молодая принцесса вновь сделала
заявление: "Еще раз на меня рот раскроешь - сломаю что-нибудь". Лисавета
опрометчиво раскрыла рот тут же - и потом почти луну ходила с пальцами в
лубках. На десятый день злоязыкой золовке было заявлено: "Услышу о себе еще
какую-нибудь гадость - убью". С тех пор Лисавета обходила невестку как можно
дальше и язык свой благоразумно придерживала. От греха подальше.
- При чем тут Глафира? - возмутился Зиновий. - Пафнутия я сам воспитал
человеком слова! Ваши Погуляй-Залесские в подметки не годятся!
- Да не в этом дело, - перебил его Александр. - Ты уж реши что-нибудь,
а возмущаться потом будешь.
- Решу, не беспокойтесь, и уж как-нибудь без ваших советов! Сказано -
не ваше это дело, и не лезьте! Молоды вы еще советы мне давать! И вообще,
если меня уже за короля здесь не считают, заседайте без меня! Больно надо от
сопляков оскорбления выслушивать!
Зиновий резко встал, отодвинув пинком кресло, и всерьез вознамерился
покинуть зал, но дорогу ему преградил Александр, вскочивший почти
одновременно с ним.
- Это кого ты обозвал сопляком? - возмутился король Эгины, привыкший к
тому, что он в Совете самый младший - ему только этой зимой исполнилось
двадцать три. О том, что теперь младшим является хинский император,
Александр постоянно забывал.
- Меня, - невозмутимо вставил Шеллар, любуясь кольцами дыма. - Оставь
его, Александр. Пришибешь еще ненароком, а на Пафнутия свалят. Пусть идет,