"Людмила Панова. Луговичка ("По ту сторону..." #1) " - читать интересную книгу автора

Луговой сверток

Андрей проснулся от жужжания пчелы. Она кружила над клевером, пытаясь
приземлиться на его сиреневый колпачок.
- Луговичка, где ты? - Андрей окончательно проснулся и обнаружил, что
рядом никого нет. "Ушла? Почему она даже не попрощалась?"

Он обошел весь луг и даже спустился к речке, где всего несколько часов
назад они плескались в воде. Но его ночной спутницы не было нигде. Ему
казалось, что сами травы этого луга сокрыли ее от него.
Ночами он бегал к дубу, ждал, надеялся, что вот заколышутся,
раздвинутся зеленые стебельки цветов и появится она - луговая хозяйка, но
она не появилась больше никогда.
Андрей тосковал. Но шли недели и месяцы, и воспоминания о той ночи уже
не так будоражили его душу. За работой он старался реже думать о луговой
хозяйке. К тому же все заботы о доме легли на его плечи, отцу становилось
все хуже, и Андрей опасался, что ему придется отнять ногу, ведь доктора уже
давно настаивали на этом. Отец торопил его со свадьбой. Он очень хотел
внучат, и Андрей уступил.

Осенью сыграли свадьбу - веселую, шумную. Не было в селе человека,
который бы не пожелал молодым счастья и долгой любви. Только дом Горбылихи
обошли стороной.
- Ну ее, - сказала Настя, - накличет нам беды.
А старуха издали смотрела на жениха и невесту. Из ее подслеповатых глаз
лились слезы: "Неземное счастье на земное променял. Что ж, может, к
лучшему".

Осень стояла теплая. Грибов в лесу видимо-невидимо, а с полей пшеницу
собрали добрую, отборную. Радовался народ урожаю небывалому: будет с чем
зиму зимовать!
А зима и впрямь весело прошла, хозяйки то и дело на пирожки да на
шанежки румяные в гости звали. С горок на санях дружно катались, вот
смеху-то было.
Андрей новый дом достраивал, целыми днями в работе. С кумовьями да с
братьями двоюродными то пилит, то молотком стучит. Молодая жена проворная
оказалась, варит, парит, за скотиной ухаживает. Радуются старики, души не
чают в невестке. Одна беда у отца - совсем обезножел. По дому еле
передвигается, по ночам рана болит, кровоточит.
- Видно, без ноги я останусь, мать. Пусть режут, мочи уж больше нет.
Старушка его утешает, а сама слезу платочком смахивает:
- Да, Бог даст, поправишься. Горбылиха же зря не скажет.
Старик махнул рукой:
- Горбылиха твоя сама ничего не знает, вот и балаболит все подряд. А я
вижу, не будет мне выздоровления.
От хвори своей старик ворчливым стал, будто обиженным на весь свет.
Сидит в дому или за околицей, брови хмурит да сам с собой разговаривает.
Мать постоит, повздыхает, на кухню вернется. Жалко ей мужа, а помочь нечем.