"Алексей (Леонид) Пантелеев. Пакет (про войну)" - читать интересную книгу автора

Обозлился я тут, дурак. Как ударил в бока, свистанул:
- А ну скачи!..
Подскочил Негр. И ринулся прямо в воду. Прямо в самую глубину.
Уж не знаю, как я успел стремена скинуть, только вынырнул я и вижу:
один я плыву по реке. А рядом, в двух саженях, круги колыхаются и белые
пузыри булькают.
Ох, пожалел я лошадь!..
Минут пятнадцать все плавал вокруг этого места.
Все ждал, что вот-вот вынырнет Негр. Но не вынырнул Негр. Утонул.
Захлюпал я тут, как маленький, и поплыл на тот берег.
Вылез. Течет с меня, как с утопленника. Шапку в воде потерял. Сапоги
распухли. В мягких таких сапогах и идти легко.
Пошел. Нду по тропиночке. Солнце мне левую щеку греет, - значит,
Луганск правее - где нос. Иду по направлению носа. Между прочим, все
больше и больше обсыхаю. И сапоги обсыхают. Все меньше и меньше становятся
сапоги. Ногу начинают жать...
Вдруг откуда-то человек. Не военный. Вольный.
В мужицкой одежде. Страшный какой-то.
- Здорово, - говорит, - пан солдат!
И смеется.
Я говорю:
- Чего, - говорю, - смеешься?
Я испугался немножко. Все-таки не в деревне гуляю на масленице. На
фронте ведь.
А он говорит:
- Я смеюсь с того, пан солдат, что вы очень ласковые.
- Как то есгь, - говорю, - ласковые? Ты кто?
- Я, - говорит, - был человеком, а теперь я - бездомная собака. Вы не
смотрите, что у меня хвоста нег, я все-таки собака...
- А ну тебя, - говорю. - Выражайся точнее.
Смеется бродяга.
- Вы, - говорит, - у меня жену убили, а я сейчас вашего часового камнем
пристукнул.
Я говорю:
- Как часового?
И сразу - за браунинг. А он за горло себя схватил, рубаху на себе
разорвал и как заорет:
- Стреляй, стреляй, мамонтов сын!..
Я тут и понял. Фуражки на мне нет, звезды не видно, - вот человек и
подумал, что я бслобандит, сволочь, мамонтовский казак.
- Кто, - говорю, - у тебя жену убил! Отвечай!..
- Вы, - отвечает. - Вы, добрые паны. И домик вы мой сожгли. И Нинку,
старушку мою, штыком закололи.
Спасибочки вам...
И на колени вдруг встал. И заплакал.
"Фу! - думаю. - На сумасшедшего нарвался. Что с ним поделаешь?"
- Встань, - говорю, - бедный человек. Иди! Ошибаешься ты: не белый я, а
самый настоящий красный.
Встал он и смотрит. Такими глазами смотрит, что век не забуду. Большие,
печальные, как и действительно у собаки.