"Алексей (Леонид) Пантелеев. Долорес (про войну)" - читать интересную книгу автора

складывает недовязанный чулок, - на смену ей приходят более молодые
товарки. Минута - и улица пустеет, вымчрае! и замирает.
И именно в этот момент, когда последний прохожий скрывается в подъезде
или под аркой ворот, на утице появляется эта девочка
Я никогда не видел, чтобы она бегала. Она идегочечь быстрым, легким и
широким спортивным шагом -слегка подавшись вперед стройным и еще не
сформировавшимся корпусом. Сколько ей лет? Четырнадцать, тринадцать, может
быть меньше.
Она белокурая и, наверно, голубоглазая, по лицо у нее суровое,
серьезное, даже сердитое. Волосы стрижены в кружок и ничем не покрыты. Она
в вязаной кофточке, из которой уже выросла. Колени голые - чулки, как у
альпинистки, - под резинку ниже колеи.
Девочка эта - связистка, она разносит - последние донесения районного
штаба и службы ВНОС; об этом нетрудно догадаться, когда видишь ее
ежедневно за одним и тем же делом.
Ни одной потерянной секунды. Четкость и экономит во всех движениях.
Переходя переулок, девочка расстегивает сумку - вроде тех, в которых
разносят телеграммы. Взлетая (а не взбегая) по лесенке, она вынимает из
сумки пакет, скрывается в штабе, через десять секунд появляется на
лесенке, на ходу застегивает сумку и тем же ровным и легким спортивным
шагом быстро переходит переулок в обратном направлении.
Если тревога серьезная и надолго затягивается, девочка с сумкой
появляется перед моим окном несколько раз.
Бухают зенитки, с окраин доносятся громовые разрывы фугасок, девочка
будто не замечает этого. Может Сыть, только некоторою усталость чувствуешь
в ее походке, в том, как она на ходу откидывает назад светлую прядь с
запотевшего лба.
Двенадцать легких, широких шагов через переулок, две или три каменные
ступени, дверь захлопнулась, дверь снова раскрылась - и, застегивая на
ходу кожаную сумку, снова летит вперед милая моя Долорес Петухова.
Потом наступил сентябрь. На подступах к городу, уже совсем близко, шли
бои. На улицах строились баррикады. Враг подошел к воротам города, он
забрасывал нас снарядами, бомбами и листовками, в которых с присущей ему
наглостью и самоуверенностью называл наше сопротивление безнадежным и
предлагал сдаться...
Полтора месяца я не был дома. Но девочку, которую я назвал Долорес, я
не забывал. Каждая воздушная тревога, где бы она меня ни заставала,
напоминала мне о маленькой моей землячке, и первая тревога, разбудившая
меня дома, тоже заставила меня вспомнить прежде всего о ней.
Полуодетый, боясь пропустить ее появление, я прошел к окну. Был тусклый
осенний день. Улица уже опустела. Молоденький милиционер с карабином за
плечом и с плоским металлическим шлемом у пояса загонял последних
пешеходов в подъезд углового дома.
Я с напряжением ждал: сейчас появится Долорес.
Сейчас я увижу ее - вот-вот она покажется на фоне дощатого забора, где
на большом уже выцветшем плакате рабочий с винтовкой наперевес говорит
своим товарищам и братьям: "Не пропустим врага!!!"
Девочки не было. Прошло еще две минуты. К подъезду штаба, изо всех сил
работая педалями, подкатил велосипедист - долговязый мальчик в сиреневой
футболке. Он бросил велосипед у входа и, расстегивая на ходу кожаную