"Алексей (Леонид) Пантелеев. Платочек (про войну)" - читать интересную книгу автора

смеются, "ура" кричат, обниматься лезут...
Мы им каждому личный подарок привезли Но и они тоже, вы знаете, в долгу
перед нами оставаться не хотят. Тоже приготовили каждому из нас сюрприз.
Одному кисет вышитый, другому рисуночек какой нибудь, записную книжку,
блокнот, флажок с серпом и молоточком.
А ко мне подбегает на быстрых ножках маленькая белобрысепькая
девчоночка, краснеет как маков цвет, испуганно смотрит на мою грандиозную
фигуру и говорит:
"Поздравляю вас, дяденька военный. Вот вам, - говорит, - от меня
подарочек".
И протягивает ручку, а в ручонке у нее маленький беленький пакетик,
перевязанный зеленой шерстяной ниткой.
Я хотел взять подарок, а она еще больше покраснела и говорит:
"Только вы знаете что? Вы этот пакетик, пожалуйста, сейчас не
развязывайте. А вы его знаете когда развяжите?"
Я говорю:
"Когда?"
"А тогда, когда вы Берлин возьмете".
Видали?! Время-то, я говорю, сорок четвертый год, самое начало его,
немцы еще в Детском Селе и под Пулковом сидят, на улицах шрапнельные
снаряды падают, в детдоме у них накануне как раз кухарку осколком
ранило... А уж девица эта, видите ли, о Берлине думает. И ведь уверена
была, пигалица, ни одной минуты не сомневалась, что рано или поздно наши в
Берлине будут. Как же тут было, в самом деле, не расстараться и не взять
этот проклятый Берлин?!
Я ее тогда на колено посадил, поцеловал и говорю:
"Хорошо, дочка. Обещаю тебе, что и в Берлине побываю, и фашистов
разобью, и что раньше этого часа подарка тволо не открою?.
И что вы думаете - в?дь сдержал свое слово.
- Неужели и в Берлине лобывали?
- И в Берлине, предстаньте, привелось побывать.
А главное ведь, что я действительно до самого Берлина не открыл этого
пакетика. Полтора года с собой его носил. Тонул вместе с ним. В танке два
раза горел. В госпиталях лежал. Три или четыре гимнастерки сменил за это
время. А пакетик мой все со мной - неприкосновенный. Конечно, иногда
любопытно было посмотреть, что там лежит. Но ничего не поделаешь, слово
дал, а солдатское слово крепкое.
Ну, долго ли, коротко ли, а вот наконец мы и в Берлине. Отвоевали.
Сломали последний вражеский рубеж.
Ворвались в город. Идем по улицам.
Я впереди, на головном танке иду.
И вот, помню, стоит у ворот, у разбитого дома, немка. Молоденькая еще.
Худенькая. Бледная. Держит за руку девочку.
Обстановка в Берлине, прямо скажу, не для детского возраста. Вокруг
пожары, кое-где еще снаряды ложатся, пулеметы стучат. А девчонка,
представьте, стоит, смотрит во все глаза, улыбается... Как же! Ей небось
интересно: чужие дяди на машинах едут, новые, незнакомые песни поют...
И вот уж не знаю чем, а напомнила мне вдруг эта маленькая белобрысая
немочка мою ленинградскую детдомовскую приятельницу.
И я о пакетике вспомнил.