"Алексей Иванович Пантелеев. Лопатка " - читать интересную книгу автора

красной медью двухкопеечную монетку.
Я ахнул.
- Что ж ты не говорил мне, что у тебя есть деньги?! Откуда?
- Нашел. Под воротами. Еще давно. Вчера.
- И молчал!
Внутри у меня уже все бушевало. Свалившееся на голову богатство
опьянило меня.
- Хорошо, - сказал я. - Пойдем - купишь мне лопатку.
Вася замигал реденькими рыжими ресницами.
- Куда пойдем?
Я стал лихорадочно вспоминать: где я видел лопатки? Ага - вспомнил!
- Идем на Покровский рынок.
- Одни?!
Надо сказать, что до этого мы никогда еще не выходили одни, без
взрослых, за пределы нашего двора. Однако думать об этом я сейчас не хотел.
Не знаю, вспомнил ли я даже о том, что через десять минут во дворе должны
были появиться родители.
- Идем, - сказал я Васе. - Только не отставай от меня. Не попади под
извозчика. И под трамвай. Дай руку.
Я взял его за руку, и мы двинулись под арку ворот, в конце которой, за
отворенной калиткой, виднелся тот огромный, светлый и широкий мир, который
назывался - Фонтанка.
Оказавшись на набережной, я не растерялся, а сразу повернул налево.
Дорогу я хорошо знал - на рынке в церкви Покрова мне случалось бывать с
мамой не один раз.
Ворота лесного двора были открыты, но, к счастью (или, пожалуй, к
несчастью?), у ворот и поблизости за воротами никого не было. Сразу же за
лесным двором, отделенные от него высоким кирпичным брандмауэром, начинались
владения Экспедиции{342}. Почти вплотную к брандмауэру стояла выкрашенная,
как и все постройки Экспедиции, в тусклый желтоватый цвет маленькая
часовенка с серым каменным куполом в виде пасхи. В глубине часовни за
распахнутой дверью мигали в темноте зеленая и малиновая лампады.
- Помолимся зайдем, - сказал я Васе.
- Почему? - удивился Вася.
- Почему? А потому, что все-таки мы с тобой в путешествие отправляемся.
И только тут, сказав эти слова, я вдруг понял, на какое нешуточное дело
мы пустились.
Поднявшись по каменным ступеням и обнажив стриженые головы, мы чинно
ступили в полумрак тесной часовни. В середине ее, перед распятием, на слегка
наклоненной, как на папиной конторке, столешнице аналоя лежала икона
ближайшего праздника - может быть, Воздвиженья. Перед аналоем на серебряном
многосвечнике горели, оплывая, две-три восковые свечки. У входа за свечным
ящиком дремал старичок в сером подряснике. Услышав шаги, он очнулся,
помигал, посмотрел на нас, и мне вдруг ужасно захотелось купить у него и
поставить к празднику свечу. Но, вспомнив о лопатке, я быстро подавил в себе
это благое желание.
Я, а за мной и Вася опустились перед аналоем на колени.
- Молись, - сказал я шепотом.
Вася стал креститься, потом, как и я, коснулся лбом каменного пола.
Потом, поднявшись, я привстал на цыпочки и поцеловал темно-коричневую,