"Алексей Иванович Пантелеев (Л.Пантелеев). Наша Маша (Книга для родителей)" - читать интересную книгу автора

Спрашивает у меня:
- Будем еще Тане тимантульку делать?
- Что-о? Какую тимантульку?
Долго не мог понять, что речь идет о температуре. Увидев, что я не
понимаю, сама себе перевела:
- Градусник будем Танечке ставить?


* * *

Лежала у меня и очень больно цапнула меня за глаз. Пришлось даже
примочки делать. Это она, конечно, не нарочно, а играючи, в этаком игровом
экстазе. Это не только с человечками, но и со щенками и с медвежатами
бывает, - расшалятся, разыграются и вдруг - цап!


9.9.59.

После обеда собрались ехать в Сестрорецк - в аптеку и по другим делам.
Но за обедом произошло то же самое, что было на прошлой неделе. В Машку
"вселился бес". И я выгонял его, увы, теми же способами. Запоздалых
извинений не принял. И больше того - не взял Машку в Сестрорецк, чем наказал
не только ее, но и себя, так как очень хотелось с ней поехать.
Ездил один - на велосипеде.
...Когда Минзамал разоблачала ее перед сном, постучали мне в стенку.
Таким образом вызывают меня на церемонию вечернего прощания.
Я вышел, ответил на Машкино "спокойной ночи", но не поцеловал ее. Элико
рассказывала мне, что Машка явилась к ней с выражением растерянности и даже
ужаса на лице:
- Папа меня не полуцевал!
- Вот видишь, - сказала мама.
- Я завтра буду хорошая, - заявила Машка.
Это похоже на концовку нравоучительного рассказа. Будет ли она
"хорошей" завтра - не знаю. А вообще-то очень хочу, чтобы она была
по-настоящему хорошей.
И все-таки я не уверен, что поступил правильно, когда не поцеловал ее
вчера вечером.
Все дело в том (хотел написать: "беда в том", но не знаю, беда ли), что
я отношусь к Машке по-настоящему всерьез. Для меня она уже давно, целых три
года, - человек. И люблю ее, и жалею, и гневаюсь на нее в полную силу, со
всем пылом сердца, на какой способен.


10.9.59.

После ужина играли. Ехали поездом, а потом самолетом в Москву... Папа,
как выяснилось, вскочил не на тот поезд...
Впрочем, не папа, а Алеша.
Папа - это совсем другая личность. Это нечто жалкое, комичное,
чудаковатое и даже загадочное. Образ его постепенно выкристаллизовывается.