"Вера Панова. Валя (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

на путях. Длинный темный туннель; но вдруг голубизна, небо нараспашку,
внизу - невиданная улица с домами и заборами и зеленые растрепанные
деревья, а мы над улицей и над деревьями едем в голубой простор по высокой
насыпи. Все бойчей идет наш поезд. И колеса запевают свои песни.
А Светлана осталась в Ленинграде. Или тоже уехала? Там на вокзале
столько было поездов... Светлана, где ты, ты уехала или нет? Мы с тобой
даже не поговорили так, чтоб почувствовать - вот как наговорились, все
теперь друг про друга знаем. Мы ведь должны были стать подругами на всю
жизнь! ..
Мать вьет гнездо на той стороне полки, где сидят Валя и Люська.
Что-то она им стелет, чтоб было мягче, и снимает с Люськи сандалии,
чтоб легче было ножкам, и, намочив водой из бидона тряпочку, обтирает эти
запыленные ножки. Из кошелки достает хлеб, огурцы, ножик, соль. Не кладет
куда попало, сначала расстилает у Вали на коленях чистое полотенце.
Красными и черными крестиками на полотенце вышиты петушки и коники, кто,
бывало, увидит - обязательно скажет:
- Что за полотенце у вас такое красивое.
А мать ответит:
- Это еще моя мама вышивала себе в приданое.
Сейчас никто не любуется старинным полотенцем. Не до полотенец им. Не
до уюта.
А мать все равно вьет гнездо.
- Как бы мне вам платья переменить, - говорит она.
Вила гнездо под крышей, в комнате, оклеенной новыми обоями. Вила, как
могла, на тротуаре под небом, на Лиговке. Теперь вьет на вагонной полке.
Устроив и покормив своих детей, садится внизу рядом с черноглазой
бабушкой, бабушка ее пустила на свой чемодан, - и задремывает, усталая от
трудов и волнений посадки, руками придерживая склоненную голову. И Валя,
сидя поджавши ноги на полке, сверху видит небольшую эту темно-русую голову
с тонким белым пробором.


13

Она учила своих девочек всему хорошему, что знала сама.
Не ее вина, что знала она немного. Она не успела научиться. Ей и на
фабрику нужно было, и дома все делать - готовить, шить, убирать, стирать.
Спала меньше всех: еще все спят, а она уже встала и варит суп или гладит
отцу рубашку.
Если вкусное что-нибудь, она им троим раздаст, а сама скажет - я уже
ела.
Если отец выпьет когда, она его уложит, укроет, уговорит не петь, а
соседям скажет - Митя отдыхает, устал на работе.
И всегда взваливала на себя самое тяжелое, и всегда торопилась.
Ее радость была - все делать для всех, кого она любила.
Валя ничего этого не успела даже понять.
Ничего я не успела понять. Не успела как следует полюбить тебя. Ты
меня приучила, мне казалось - так и надо, чтобы ты раньше всех вставала и
все для нас делала.
Глупая я, глупая, думала о Светлане, - ты была около меня, а я о тебе