"Вера Панова. Володя (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

мальчика, спящего под этим движущимся странническим кровом. Он лежал,
прижавшись щекой к подушке в казенной клейменой наволочке, в его черных
ресницах был покой, и ровно поднимались юношеские ключицы. И, словно
карауля этого, неизвестно чьего мальчика, стояли внизу женщины, вязали
кружево и пели.
- Плыли к Марусеньке серые гуси, - шевеля крючками, пели они чуть
слышно под стук колес, - серые гуси, лазоревы уши...


4

Перед отъездом из Ленинграда, летом сорок первого года, Володя с
матерью ходил к отцу.
- Надо попрощаться, - сказала мать, - кто знает, может не суждено
больше увидеться.
Два раза они его не заставали дома, он был в госпитале. Во второй раз
их встретила жена отца; женщина, которую мать в своих рассказах называла
она - без имени; и которая в Володином детском представлении была
существом опасным, хищным, бессовестным, вторгающимся и отнимающим, - это
существо вторглось к ним и отняло у них отца, когда Володе было два года,
а мать была совсем молодой и неустроенной, так она и осталась
неустроенной...
Стесняясь рассматривать, он взглядывал на эту женщину и сейчас же
отводил глаза, но ничто не укрылось от его неприязненной зоркости. Она
была некрасива! Как странно, что отец покинул маму ради этой раскосой, с
острыми скулами, в обыкновенном - обыкновенней не бывает - сером платье, с
длинными худыми руками! Ее даже не сравнить с мамой, думал Володя
горделиво-горько. И одевается мама в десять раз красивей. Всегда на ней
какая-нибудь нарядная косыночка, или кружевной воротничок, или бант;
платья пестрые, яркие. Особенно в тот день она была хорошенькая, завитая и
приодетая, с глазами блестящими от волнения и страха.
Да, мама боялась этой женщины. Робела перед ней. Так робела, что
путалась в словах, запиналась, Володе стыдно было. А мачеха стояла, глядя
узкими глазами то на нее, то на Володю, и говорила тихим голосом. Она
сказала, чтобы они пришли вечером, отец будет дома. Конечно, надо
попрощаться, сказала она и посмотрела на Володю задумчивым долгим
взглядом. У нее большая просьба. Она не говорила Олегу, что у него есть
брат; Олег не знает. Она хотела бы, чтобы Олег услышал это от нее самой...
в свое время. Если Олег, когда они вечером придут, еще не будет спать...
Чтобы он как-нибудь случайно... Она просит и Володю, он уже большой
мальчик...
- Нет-нет, Володя не проговорится, будьте покойны! - торопливо и
испуганно сказала мать, как будто это желание мачехи, о котором
давным-давно было известно и которое почему-то исполняли беспрекословно,
не было желанием глупым, низким и глубоко возмутительным.
Они пришли вечером; отец был дома. Он их принял хмуро и вежливо.
Утомленно полузакрыв глаза, поддерживал разговор. Ему нелегко было
притворяться, что его интересуют их дела. Слезы выступали у него на
глазах, когда он сдерживал зевоту, раздиравшую ему челюсти. Он повторялся
и путался. Несколько раз выражал удивление, что Володя вырос. Вспоминая