"Вера Панова. Евдокия" - читать интересную книгу автора

Эта Катя, румяная, тугая, как новенький мячик, огорчала Евдокию.
Евдокии хотелось кормить ее с ложечки, - Катя вырывала ложку и кричала:
- Я сама, сама!
Евдокия хотела водить ее в передничках и бантиках, но банты Катя
теряла, передники рвала и отовсюду падала. Только ее приоденешь, а она уже
бегает грязная, в ссадинах и шишках. Евдокия терпеливо мыла ее,
приговаривая:
- Вот послал бог счастье.
- Я сама! - кричала Катя, отнимая у нее мочалку.
Наталья смотрела на малышей свысока. Павел робел перед ней.
- Можно взять вашу книжку "Сочинения Пушкина"? - спрашивал он.
Наталья отвечала небрежно:
- Можешь, только ты там еще ничего не поймешь.
- Можно взять ваш красно-синий карандаш?
- Можешь, только не поломай.
Но однажды она застала его за рисованьем. Красным и синим карандашом
была нарисована картина: Людмила в саду Черномора. Сад был голубой,
светло-тенистый, и только Людмила была нарисована красным, как язычок
пламени в волшебной синеве... Наклонив лоб, прикусив губу, Павел осторожно
растушевывал голубую кисею листвы и не заметил, как Наталья заглянула через
его плечо.
- Это ты нарисовал? - спросила она недоверчиво. Он мельком оглянулся на
нее, заерзал на стуле и покраснел.
- А разве нехорошо? - спросил он немного погодя, поглядев на рисунок, и
уже смело повернулся к ней и взглянул ей в глаза.
- Нет, очень хорошо, - сказала она серьезно. Он взял рисунок и протянул
ей:
- На.
- А тебе не жалко?
- Нет. Я таких сколько хочешь могу нарисовать, - сказал он. - Только
мне нечем.
Она посмотрела на рисунок и сказала:
- Ты бери мои краски. А этот карандаш пусть будет у тебя. Насовсем.
К годовщине Октября Андрей провел в доме электричество. Теперь в кухне
и в спальне висели лампочки, дававшие чистый и яркий свет: в спальне - под
стеклянным тюльпанчиком лампочка, в кухне - под зеленым жестяным колпаком. И
в новой пристройке, где помещалась телка, тоже было электрическое освещение,
и Евдоким рассказывал на заводе:
- Малый-то мой свет провел - сам, без мастера.
- Я тебе его еще не так выучу! - кричал Шестеркин. - Ты мне за него
знаешь какой магарыч должен поставить? Знаешь?!
- Ну, какой? - спросил Евдоким.
Но Шестеркин сам не знал, какой магарыч ему полагается за обучение
Андрея. Андрей уже работал самостоятельно, а Шестеркин по нескольку раз в
день подходил к нему и учил его всему, что сам умел, - ему жалко было
расстаться с таким понятливым учеником.
На демонстрацию 7 ноября ходила вся семья Чернышевых. Наталья шла со
своей школой, Андрей - с заводской молодежью, Евдокия и младшие дети - с
Евдокимом. Катю Евдоким нес на плече.