"Вера Панова. Евдокия" - читать интересную книгу автора

- Сумочка! Сумочка! Ради бога!
На нее никто не обращал внимания - сбились в кучу, стремясь
расправиться с мальчишкой... Евдоким подошел, обеими руками разгреб толпу:
- Ну, кончай базар. Самосуд ладите, что ли?
Рукой в великанской рукавице он вытащил мальчишку из толпы и поставил
перед собой:
- Где сумка?
Мальчишка трясущимися детскими руками достал из-под тряпья, откуда-то с
живота, сумку и подал. Евдоким показал ее женщине:
- Ваша?
- Слава богу! - всхлипнула женщина.
- У, распустила губы из-за дерьма, - сказал кто-то в той самой толпе,
которая собиралась оттаскать мальчишку. - Паразиты чертовы, нэпманы, готовы
удавиться за целковый...
- Пойдем-ка со мной, красавец, - сказал Евдоким.
- Дяденька, - заныл мальчишка, - отпусти! - Кровь текла у него по губам
и подбородку, и он хлюпал носом, пугаясь алых капель, падающих на снег. -
Дяденька...
- Ладно, давай печатай! - сказал Евдоким.
Он привел мальчишку к себе домой и сказал Евдокии:
- Принимай гостя. Дай умыться чертенку да покорми.
- Я холодной водой не могу мыться, - сказал мальчишка, видя, что
Евдокия наливает в таз воду из кадушки. - Я малокровный.
- Скажи, какой нежный! - сказала Евдокия, но все же налила ему теплой
воды. Мальчишка мылся так, словно боялся испортить свою красоту. Евдокия
зашла сзади, одной рукой охватила его, а другой старательно и бесцеремонно
вымыла ему лицо.
- Не дерись, зараза! - закричал мальчишка. - Дяденька! Тетка дерется!
Вымытый, он оказался блондином с бледненьким смышленым лицом. Ноздрю,
из которой еще сочилась кровь, он зажал пальцем.
- Вшей-то на тебе, поди... - сказала Евдокия. - Всю квартиру
зачумишь. - И она дала ему старые рабочие брюки и рубашку своего отца
Евдокимова одежа была бы велика непомерно. Весь чистенький, мальчишка
нерешительно присел у края стола. Евдоким протянул ему ломоть хлеба;
мальчишка так и впился в хлеб руками и зубами. На щеках у него проступили
два круглых, как яблоки, красных пятна.
"Господи, много ли надо, - подумала Евдокия. - Умыли, согрели,
глядишь - вовсе другое дитя, на человека похож..." Она отрезала ему кусок
студня и спросила:
- Откуда ты?
- С Волги, из Самары, - ответил он, всей пятерней взяв кусок.
- Отец, мать есть?
- В голодовку померли.
- А звать как?
- Андрей.
Она уложила его на печке, чтобы он прогрелся хорошенько. Евдоким
сказал, что утром отведет его в приемник.
Утром мальчишки на печке не оказалось, не оказалось и Натальиной
шубейки на вешалке. Лохмотья свои, что Евдокия накануне стащила с него,
мальчишка забрал тоже.