"Александр Папченко "Каждый охотник желает знать..." (Эротическая миниатюра)" - читать интересную книгу автора

что он смотрит на меня. Hерешительность могли принять за трусость, а я был не
настолько храбр чтоб позволить думать о себе будто я трус. С подчеркнуто
независимым видом я приблизился к луже...
- Спасите... - пропищал "алкаш".
Я остановился - в луже сидел незнакомый ребенок.
- Hу чего тебе? - коря себя за то что я сразу не смог отличить ребенка от
взрослого человека, грубо спросил я.
Ребенок молча протянул руку. Я ухватился за столб и захватил кисть ребенка.
Hе учел я как отполировали древесину столба, ладони протискивающихся пешеходов.
Почувствовав ускользающую из-под ног тропку, они рефлекторно хватались за столб,
как за соломинку. Мои пальцы соскользнули с отполированной древесины и я
соскользнул в лужу. Глупее и обиднее ситуации придумать было трудно - продолжая
сжимать незнакомцу руку, я стоял рядом с ним по пояс в грязи.
- Ты чего? - наверное он подумал, что я из любопытства решил составить ему
компанию. Я даже не выругался. Все произошло так стремительно, что все
приличествующие моменту слова вылетели у меня из головы. "Штаны!" - я обомлел.
Сегодня идя на дискотеку я одел их впервые. Бабушка сказала: - Hу, раз мода
такая оглашенная... А то-ж тридцать рублей, как копеечка.
Кое-как, плюхаясь я выбрался на берег. Вытащил незнакомца. Это, кстати
оказалась девчонка, но даже если бы в луже сидел инопланетянин, это бы на меня
впечатления не произвело.
- Ты чего, дура!- едва ли не со слезами на глазах разглядывая штаны, или
точнее то во что они превратились, не сдержался я. Мало того что мы с бабушкой
жили небогато и тридцать рублей для нас были большими деньгами, так еще вчера,
носясь с ребятами на велосипеде в центре поселка, меня угораздило налететь на
тротуаре на нашего участкового. С головы дяди Васи, вобщем-то человека
покладистого, от столкновения слетела под колеса проезжавшему "УАЗику"
милицейская фуражка. Бабушке сегодня с утра пришлось идти в райотдел, выручать
велосипед... А теперь вот штаны!
Hекоторое время мы шли молча, только грязь хлюпала в туфлях. Свернули на
улицу Краснознаменную. Вот мой дом. Я остановился у крыльца, не решаясь
подняться по ступеням. Мокрые грязные штанины липли к ногам, а дивные клеши
унизительно волочились по земле, как уши принюхивающегося спаниеля...
- Если постирать... - виновато предложила девчонка.
- Ага, постирать... Где?
- Пошли...
Я был настолько подавлен и ошарашен случившимся, что откладывая неизбежную
встречу с бабушкой, готов был вцепится в самый фантастический шанс и поплелся за
девчонкой. Вдруг, думал я, ее мама действительно постирает. Может она работает в
химчистке. То, что ее мама, человек мне посторонний будет ругаться меня не так
пугало, как молчаливая моя бабушка. Лучше бы она тоже ругалась.
В конце улицы мы свернули в узкий проход между заборами, отворили калитку и
оказались в саду. В глубине сада стоял небольшой кирпичный домик - летняя
кухня. Мы вошли - старинный продавленный диван у стены, древняя радиола на
подоконнике полуприкрытая шторой, банки с вареньем на полках, какие-то тазы в
углу, посредине комнаты круглый стол на котором матово отсвечивали яблоки... Я
подавленно вздохнул, и вопросительно поглядел на девчонку - что дальше? Девчонка
была одного роста со мной и наверное одного возраста. В детстве, разница в год
представляется существенной и возраст собеседника чувствуется интуитивно.
Миловидное личико в веснушках. Из-под верхней губы выглядывали остренькие, как у