"Джованни Папини. Последний визит больного джентльмена (ужастик)" - читать интересную книгу автора

плоти и крови, я не рожден женщиной. Мое рождение не похоже на рождение
ваших собратьев; никто не укачивал меня, не следил за тем, как я рос; я не
знал ни мятежной юности, ни сладости кровных уз. Я я говорю вам это, хотя
и не знаю, поверите ли вы мне я нечто иное, как образ, созданный во сне. Я
трагическое воплощение одного из образов, созданных фантазией Шекспира: я
сделан из того же, из чего сотканы ваши сны. Я существую потому, что
кто-то видит меня во сне, что кто-то спит и во сне видит, что я живу,
двигаюсь, действую и в настоящий момент говорю все это. С того момента,
как этот кто-то увидел меня во сне, я начал существовать; в тот момент,
когда он проснется, мое бытие прекратится. Я плод его воображения, его
творчества, создание его ночных фантазий.
Сон этого кого-то так продолжителен и глубок, что я сделался видимым и
людям бодрствующим. Но мир бодрствования, мир реальной действительности не
для меня. Я чувствую себя так не по себе в грубой обстановке вашего
существования. Моя настоящая жизнь течет медленно в душе моего спящего
творца...
Не думайте, что я говорю загадками и намеками. То, что я говорю вам,
правда, истинная, ужасная правда. Не расширяйте же так удивленно своих
зрачков. Перестаньте глядеть на меня с выражением ужаса и сострадания.
Но не то меня мучает, что я лицо, действующее во сне. Некоторые поэты
утверждают, что жизнь человеческая есть только сон, а некоторые философы
учат, что действительность есть нечто иное, как галлюцинация.
Меня же преследует другая мысль: кто тот, кто видит меня во сне? Кто
он, это неведомое мне создание, которому я принадлежу, чей усталый мозг
дал мне жизнь, и кто, проснувшись, погасит мое существование, как ветер
гасит огонь. Уж сколько дней я думаю об этом моем спящем властелине, о
моем создателе, давшем мне мое эфемерное существование. Он, должно быть,
велик и могуществен; для него наши годы минуты, вся жизнь человека
несколько его часов, вся история человечества одна его ночь. Сны его такие
живые и сильные, что они отбрасывают отражения во внешний мир, и отражения
эти кажутся реальными. Быть может, мир есть только вечно изменяющийся
продукт перекрещивающихся снов созданий, подобных ему. Но я не стану
делать обобщений. Предоставим метафизику быть неосторожным. Для меня
достаточно ужасной уверенности в том, что я плод воображения великого
мечтателя.
Кто же он? Вот давно волнующий меня вопрос. Вы прекрасно понимаете, как
важно для меня знать это. Вся моя судьба зависит от того, каков будет
ответ на этот вопрос. Действующие лица снов пользуются сравнительно
большой свободой, и жизнь моя не всегда определяется моим происхождением;
она во многом зависит и от меня. Но для того, чтобы избрать стиль жизни, я
должен был знать, кто тот, кто видит меня во сне.
Первое время меня пугала мысль, что малейшая причина может разбудить
его и, следовательно, уничтожить меня. Какой-нибудь крик, шум, дуновение
ветра могут внезапно превратить меня в ничто. Жизнь мне нравилась тогда, и
я мучительно старался угадать привычки и страсти моего неведомого
обладателя, чтобы придать своей жизни формы, отвечающие его вкусу. Я
дрожал при мысли о том, что могу совершить какой-нибудь поступок, который
испугает и разбудит его. Одно время я представлял его себе чем-то вроде
мистического евангелического божества и старался вести самую
добродетельную жизнь в мире. Иногда же мне казалось, что он языческий