"Из рассказов о древнеисландском колдовстве и Сокрытом Народе" - читать интересную книгу автора (Кораблев Леонид)

Часть I. Наш старший род (об эльфах)

«…во время поездки в лесу король Дании повстречал эльфов»…

 Свидетельство это записал преподобный Йоун Тордарсон из Ёдкула

В горном местечке под названием Скёрд, что прямо между Скага-фьордом и округом Хуна-ватн, расположился хутор Сел-холар. Неподалеку от него есть дивное озеро Дьюпа-тьорн, в отражающих днем и ночью ледники бездонных водах которого исстари водилась самая разнообразная форель. Однако когда бы работники с Сел-холар ни опускали сети в это озеро — неизменно, на следующее утро обнаруживали они их высоко на берегу либо совершенно запутанными в единый клубок, или же немилосердно разорванными в клочья. И чем чаще опускали сети — тем чаще находили их по утру в таком плачевном виде.

Однажды, под конец лета, косили уже в течение нескольких дней местные жители траву на горе поблизости с Дьюпа-тьорном. И вот, просыпается как-то на рассвете девушка из числа косцов и выходит из своей палатки. Видит она вдруг пять лодок на позолоченной восточным солнцем поверхности озеpa, и в каждой сидит двое неизвестных — за исключением последней, в которой помещались трое, и была эта лодка самая большая.

Незнакомцы слаженно тянули невод, и был тот тяжел от обильного улова. Догадалась тогда девушка, что рыбаки эти, наверное, из Сокрытого Народа, и долго и пристально смотрела на таинственные лодки и эльфов в них. Но стоило ей лишь на миг отвлечься и бросить взгляд в сторону — пропали они совершенно и, как обычно, только прохладный утренний бриз волновал воды озера, да взошедшее солнце возвещало о продолжении сенокоса.

Краткое примечание

В Исландии люди верят, что эльфы очень хорошие рыбаки и мореходы. Благодаря своим «сокрытым» знаниям они намного превосходят в этих ремеслах обычных смертных. К примеру, еще в самом начале дня узнают они о приближении шторма, хотя безмятежный рассвет, казалось бы, предвещает чудесную погоду до сумерек. Рыбачат они и в озерах, и на море. Часто люди слышат всплески весел на воде и чужую речь, но не видят никого; иной раз раздается скрежет по гальке, словно вытягивают лодку на сушу. Некоторые даже видели их морские суда под парусом или скользящие по воде лодки; однако стоит таким свидетелям лишь на мгновенье бросить взгляд в сторону — тут же все видение исчезает. Когда люди слышат эльфийскую речь на берегах горных озер рано по весне, — это предвещает хорошие уловы. Часто на озерной глади бывают видны полоски недвижной воды, хотя все вокруг них покрыто рябью; люди верят, что это следы эльфийских лодок, отправляющихся на рыбный промысел.

Из собрания свидетельств об истинности существования Сокрытого Народа, а то есть из «Книги о встречах людей с эльфами», составленной Олавом Свейнссоном с острова Пюрк-ей

Одного человека звали Арни. Он был бондом 19 на хуторе Ботн в горной области Хельга-фелль-свэйт. Был он человеком выдающимся и, по мнению людей, не только многознающим 20, но и вдобавок, как говаривали, на короткой ноге с эльфами. (И то не странно, ведь известно, что от занятий чародейством 21 до общения с ними рукой подать.)

Как-то летом завел Арни моду спать не в общем доме, но в одной из боковых пристроек с отдельным входом со двора. (Так, впрочем, бывало заведено тогда у многих бондов в Исландии.) Возьми да и случись тем же летом, в то время, когда не было его на хуторе, и не ждали его раньше, чем на следующий день, что приходят туда к вечеру путники и просят приютить их на ночь. В те времена о гостиницах или постоялых дворах еще и не слыхивали, а потому не принято было отказывать в гостеприимстве и ночлеге каким бы то ни было незнакомцам, — так впустили этих путников внутрь без вопросов. Их предводителя разместили в пристройке, где ночевал обычно Арни, и отдали в его распоряжение стоящую там постель.

Когда все стихло, и никого уж не было рядом, разделся этот человек и улегся в кровать. Тут неожиданно входит в пристройку некая молодица и, решив, что это Арни на своем обычном месте, поднимает одеяло и ложится с ним рядом. Но тотчас же вскакивает она в изумлении и со вскриком: «Ах! Так это вовсе не Арни мой тут!», — выбегает опрометью сквозь закрытую дверь, равно как и вошла она до того. Странник не обмолвился с ней ни словом.

– Обладала она мягкой плотью и не дух была, — рассказывал на следующее утро людям сей непрошеный свидетель, — и должна быть, по всему, одной из Сокрытого Народа.

(Говорили, что можно ему верить, ибо никогда не произносил он пустых слов или лжи.)

Краткое примечание

В этом рассказе присутствуют две основные идеи, связанные с «исландскими» эльфами. Первое — это мысль о прямой взаимосвязи магов с эльфами (причем один из родителей мага часто является эльфом — такое родство способствует проявлению у людей чародейских способностей). Этому очень много примеров. Самый древний — в «Саге о Хрольве Жердинке и его дружинниках» (записана около 1400 года), где рассказывается о колдунье Скюльд, дочери датского конунга и некой эльфы.

Со времен принятия христианства одни люди считали эльфов произошедшими от Адама и, следовательно, просто сокрытыми смертными; другие же полагали их духами, изгнанными из рая, но недостаточно провинившимися для того, чтобы быть низвергнутыми в ад. В «Позднем визите эльфы» (как и в нескольких других рассказах) очевидно, что эльфы и не духи (буквально «мягкие на ощупь») 22, в то же время они и не люди из плоти, так как способны, например, проходить сквозь закрытые двери. Самое раннее упоминание о такой их способности есть в «Norna-gests thattr» (в «Пряди о Норна-госте», саге XIV века), где говорится: «и кажется ночью конунгу — то ли эльф, то ли дух входит в дом, хотя и заперты были все двери. А после исчез он тем же путем через замкнутую дверь». Еще до недавнего времени ангелам (и духам) смертные мыслители пытались придать хоть какую-то материальность (парообразную, эфирную или огненную), — и с этой позиции можно было бы попробовать объяснить также и эльфов, объявив их просто духами, — однако, например, «Новая католическая энциклопедия» (одно из самых авторитетных изданий по подобным вопросам) утверждает, что «по своей природе ангелы состоят полностью из духа, и ни в коей мере не из какой бы то ни было материи — ни даже из утонченно эфирной, огненной или парообразной». Поэтому очевидно, что в случае с эльфами мы имеем дело, так сказать, с «полуматериальностью» — в согласии с идеями профессора Толкина о том, что даже невидимые и отчасти развоплощенные эльфы имеют, однако ж, телесную оболочку (предстающую сейчас глазам смертного весьма тускло и прерывисто), хотя бы и казались иным безо всякой плоти.

Из рукописи Йоуна Сигурдссона со Ньёрдова залива, область Мюли, восток Исландии

Сына Гвюдмунда звали Йоун и жил он на мысу Беру-нес что в Рейда-фьорде, во времена, когда той областью правил Йоун Торлакссон. О самом сыне Гвюдмунда ходит невообразимое количество странных историй — рассказывают, например, что был он необычайно сведущ во многих вещах и занимался ворожбой и колдовством. (Хотя само по себе это не было редкостью в те дни.) Ничего не известно ни о его предках, не о потомках 23. Йоун вырос в Берунесе и, когда достаточно повзрослел, доверили ему пасти скот.

Говорят, что однажды был он с отарой в начале узкой долины на холме прямо над его хутором. Явилась ему некая юная дева и завела игривую беседу. Спросил он, как ее имя. Она же ответила — «Има», и сказала далее, что отец ее и мать владеют целым имением «вон там, где стоит холм». Была она необыкновенно мила с Йоуном и подробно поведала ему обо всех делах в доме своего отца. Между прочим обмолвилась она и о том, что отец ее владеет книгой, хранящей всякого рода сокрытые знания, и что многое можно узнать из нее, и непременно тот сделается «крафта-скальдом» 24, кто ее прочитает, и ничто уже не сможет тогда застать его врасплох.

– Не можешь ли ты добыть для меня эту тайную книгу? — спросил Йоун. — Очень хочется мне узнать что-нибудь из того.

– Ах! Это почти невозможно, — вздохнула Има, — ибо отец бережет ее как зеницу ока.

Но Йоун был очень настойчив и всеми правдами и неправдами понуждал проговорившуюся девушку достать ему чудную книгу, хотя бы на самое короткое время.

– Ну что ж, будь по-твоему, — согласилась она наконец, — ведь готова я на все, лишь бы заслужить твою любовь. Рискну я заполучить этот фолиант для тебя. Но — учти! — если узнает отец мой об этом, не жить мне более ни минуты.

После того пробыла она подле Йоуна до вечера, до тех пор, пока не погнал он отару домой.

На следующий день пришла она к нему с книгой, и была та воистину удивительна. По мнению людей знающих, происходила она из того редкого рода эльфийских книг, прочесть которые могли лишь обладающие даром духовиденья 25; для всех же прочих страницы ее навсегда оставались девственно чисты, будь то при ярком свете солнца, трепетном пламени свечи или лунном сиянии.

Просила Има Йоуна быть верным своему слову и условилась с ним, что вернется за отцовской книгой в конце двухнедельного срока. С готовностью обещал это Йоун, и всячески оказывал ей знаки внимания, и вообще вел себя с ней весьма благосклонно.

И вот, в назначенное время пришла к нему Има и попросила вернуть книгу, повторяя опять, что жизнь не только ее, но и его окажется под угрозой, если все вдруг откроется. Но Йоун лишь покачал головой и сказал, что, мол, теперь ему никак не обойтись без этой чудной книги, а значит, — никогда он с ней не расстанется. Дрожа, обвила руками Има его шею и зарыдала.

– Заклинаю, не предавай моего к тебе доверия! — умоляла она.

Но Йоун на это и бровью не повел.

– Не помогут тут тебе ни слезы, ни мольба, — равнодушно сказал он, — ибо все равно не намерен я оставаться без сокрытой в книге премудрости.

Замолчала Има. Поднимает затем она заплаканное лицо и, сверкнув вдруг очами, говорит:

– Скверно поступаешь ты сейчас, смертный! Ведь жизнь моя отныне на волоске!.. И все же не в силах я воздать тебе по делам твоим. Увы! Не преодолеть мне своего чувства.

Так оставила его она, печальна и гневна. И с тех пор зовут Имы-долом то место, где свиделись они дважды.

А через некое время после всех тех событий, зимой, не задолго до Рождества, снится Иону, будто бы в ночь является ему незнакомец, приветствует его и говорит, что пришел затем, чтобы предупредить о нависшей опасности.

– Советовал бы я тебе на Рождественскую ночь повнимательнее последить за имовой книгой, да и за своей головой в придачу, — молвит он, — ведь открылась сейчас правда, и пробил час возмездия. Отец Имы твердо решил покарать тебя. Нас будет четверо: хозяин с хозяйкой, Има и я. Предостерегаю я тебя об этом потому только, что самая жизнь не мила больше мне. Как и ты, был я когда-то рожден смертным, да попал против желания к этим эльфам 26 …Итак, слушай! Ближе к полуночи навестим мы твой хутор. Ты должен сидеть на возвышении в главной комнате и иметь острый тесак под рукой. Как только ты услышишь легкое прикосновение к двери — действуй быстро: беги в проход и убей первого, кого ты там увидишь, а затем всех остальных. Я постараюсь устроить сутолоку и встать перед тобой так, чтобы большинство их ударов досталось мне. Уверен я — выйдешь ты победителем из этой схватки. Выживу и я, хотя и буду изранен. Так не забудь поскорее избавить меня от мучений — не хочу я жить боле. Когда ты убьешь непрошеных гостей, выволоки всех долой с хутора, затем сожги их тела. И помни: следует тебе закончить все до рассвета!

На том незнакомец исчез, а Йоун проснулся.

В Рождественскую ночь ушел весь народ в церковь, Йоун же остался дома один. И затем произошло все именно так, как предсказал ему незнакомец из сна.

Йоун вспоминал эти события в драматическом вступлении к одной из своих баллад, где он говорит:

Постскриптум переводчика

Чудная эта эльфийская книга, разумеется, осталась у Йоуна, откуда он и почерпнул, видимо, большую часть своей мудрости. Что стало с ней после его смерти?

Наверное, ее можно было бы обнаружить среди прочих магических сборников, рукописей по ворожбе и полных чар ветхих фолиантов в книгохранилище какого-нибудь монастыря, церкви или на крупном хуторе. И, скорее всего, там случился пожар (как бывало довольно часто в те времена)… Или же, что еще печальнее, книга эта могла попасть в руки какого-нибудь обыкновенного человека, и тот, не ломая понапрасну головы, почему она, хоть и полноценно оформленная снаружи, лишена по странности главной своей части — содержания, либо написал поверх «эльфо-рун» на чистых, как ему казалось, пергаментных страницах что-то свое, либо же употребил их в хозяйство: обернуть что-нибудь полезное. Могли эту книгу и попросту сжечь — из суеверного страха.

Впрочем, до сих пор исландские мудрецы нет-нет да и находят не учтенную ранее рукопись. Пример тому — «Сага о Хрольве Жердинке и его дружинниках».

Краткое примечание

В этом рассказе упоминаются таинственные книги эльфов. Йоун Гвюдмундссон Ученый пишет о них так: «Люди с даром духовиденья свидетельствуют, что внутри оформление их подобно старым рукописям иров (т. е. ирландцев), только с золотыми буквицами; и все там изумительных цветов, с изящной вязью и орнаментами внутри и снаружи» (Tithfordrif, 1644 г.). О том же говорит и шотландский священник Роберт Кирк в 1691 году, отмечая, что «эльфы имеют много прекрасных и забавных книг: одни странной, почти «наркотической» натуры, другие же головоломного содержания, подобного стилю розенкрейцеров». «К тому же, — добавляет Кирк, — женщины эльфо-народа шьют, ткут и вышивают необычайно изящно, и есть ли продукт их действий результат работы с земными материалами, или же это неосязаемое сплетение радуг, и просто фантастическая имитация обычных плодов долгих стараний смертных вышивальщиц — для понимания того недостаточно всех наших способов и чувств». (Как тут не вспомнить эльфийскую вышивальщицу Фириэль и ее фантастические гобелены из «Сильмариллиона» Толкина!)

Совершенно очевидно, что эльфы не являются душами умерших людей (как некоторые пытаются утверждать): Йоун из рассказа «Юная эльфа по имени Има», чтобы полностью завладеть волшебной книгой должен всех их убить ножом. Так же и смертный, его предупредивший, — он не живет в мире мертвых и, чтобы умереть, должен быть зарезан. (Сравните также с предыдущим примечанием о «полуматериальности» эльфов.) Известны в древней традиции случаи, когда эльфийских дев, обращали в смертных, что также отражено в работах Толкина (легенда о Лютиэнь и др.).

О похищенном смертном. Обычно людям нравится жить среди эльфов даже в нынешнем их положении (сравн. рассказ «О бедной девушке и Сокрытом Народе, живущем неподалеку от Йокулс-а»). Опять же очевидно, что эльфы не мертвые, так как люди могут присоединяться к ним (в их мире), будучи сами живы (т. е. эльфо-мир это не «загробный мир»)27. На Фарерских островах считают, что пропавшие без вести в горах люди по своей воле присоединились к Сокрытому Народу.

Если человек не духовидец и не имеет даже малого дара, чтобы увидеть, хотя бы мельком, Сокрытый Народ, то эльфы могут явиться к нему во сне. При этом смертный может спать и в сновидении видеть стоящего на самом деле рядом с ним эльфа или эльфу. Для обозначения этого явления существует специальный исландский термин leith-sla, означающий того, кто ведом во сне (в видении), созданном чужой волей.

Свидетельство с восточной стороны долины Мир-даль

В конце XVIII столетия жил на хуторе Хвамм в долине Мир-даль бонд по имени Йоун. Ко времени, когда произошли события, о которых говорится здесь, успел он уже обзавестись многочисленным потомством и был стар; рядом с ним из его семьи оставались тогда только жена и один сын.

К северо-востоку от йоунова Хутора-на-Хвамме простирается длинное и глубокое ущелье, которое так и зовется — Хваммова Балка, а к востоку, рядом же, гнездятся два хутора, известные как Гётур; прямо над ними нависает скальный выступ, имя которому среди простых людей было Гётова Бровь.

Однажды осенью, в хорошую погоду, когда опустился на землю вечер, и работники на хуторе Йоуна собирались ложиться спать, стоял он сам в дверях отдельной [от главного здания] пристройки. Подошла к нему жена и напомнила, что пришло время для сна. Но он, к ее удивлению, почти не обратил внимания на ее слова, только пробормотал что-то невнятное и даже головы не повернул в ее сторону, и неотрывно смотрел на восток — то ли на Гётур, то ли на какое-то место с ним поблизости.

Так, в конце концов, улеглись все спать, Йоун же словно прирос к земле и продолжал стоять и смотреть там же, в дверях, где ранее застала его жена. И ночь плавно отсчитывала свои часы до рассвета.

На следующее утро поведал Йоун, что в тот самый миг, когда он уж было собрался, как обычно, на покой, случилось ему вдруг взглянуть на восток на Гётур; и увидел он, что спускаются в сумерках с Гётовой Брови вниз двое незнакомцев, а между ними трепещет какое-то светлое пятно, — наверное, фонарь. Одежда их почти сливалась со скалами в синеве надвигающейся ночи. И направились они вглубь Хваммовой Балки.

Потом заметил он, как сразу вослед за ними появился на Гётовой Брови еще народ, и еще, и сначала были то небольшие группы, да становилось их все больше и больше; вот идут уже и мужчины, и женщины, кто-то ведет за руки детей, другие же влекут и несут поклажу: большие и малые узлы, а потом появился и скот, — словом, все, как при большом переезде. И все они двигались тем же путем, каким прошли первые двое. У некоторых идущих за ними тоже были в руках некие светильники и факела.

Подумал Йоун, что творится в ночи нечто диковинное и загадочное, и потому выждал, пока не прошла большая часть переезжающего народа — или же все они.

Зиму же, воспоследовавшую за той осенью, долго будут помнить люди в Исландии, ибо выдалась она обильной на необычайно лютые морозы, частые метели и, временами жизнь на хуторах замирала из-за плотного отвратительного месива дождя и снега, из-за чего всякая деятельность вне крова замирала совершенно. И все это пришло с юго-запада.

Такие внеурочные 28 переезды эльфов нередко люди встречали и раньше, однако, никто никогда не видел такого огромного стечения Сокрытого Народа в одном месте.

Позже, весной, Йоун (да и другие бонды) засвидетельствовали возвращение подобной процессии тем же путем. Некоторым это дало повод предположить, что Сокрытый Народ заранее предвидел свирепую зиму и именно поэтому переехал из Рейнис-скалы на северо-восток в Хваммовой Балки, где и нашел себе прибежище в скалах. Но наверняка известно лишь то, что эльфы действительно переезжали тогда, чему есть несколько свидетелей, хотя бы даже ни один из них и не мог с уверенностью утверждать, с чем именно это было связано.

Краткое примечание

В «Islenzkar Thjothsogur» встречается еще несколько описаний переездов эльфов, но в обычное для них время — под Новый Год. (Люди же в Исландии всегда переезжают в начале мая, и это называется «летняя смена жилья».) Одно из самых старых упоминаний подобных эльфийских процессий содержится в «Gupmundar saga gypa» (записана ок. XIII века): «То была Чудная Зима, ибо много странных вещей произошло тогда; два солнца были в небе одновременно, и люди видели, как эльфы и другой дивный народ проезжали вместе во множестве в Скага-фьорде». Возможно, также, что нечто подобное имеется в виду и в «Thithranda thattr» из сборника саг «Flat-eyjar-bok».

Здесь можно также коснуться вопроса о том, почему в средневековой Европе эльфов стали представлять «маленькими и крылатенькими». Внешне отличие эльфов от людей осмысливалось по-разному и — часто довольно — противоречиво. Какие они на самом деле ? Как дать понять читателю, слушателю, зрителю, что речь идет именно об эльфе, помимо простого прямого утверждения, что это так? Обычно, когда говорилось о «сверхъестественных существах», проще всего было изменить размер существ «обыкновенных» — уменьшить, например, людей (и получились карлики-гномы, dvergar), а из увеличенных людей возникли гиганты (тролли, турсы и т. д.).

Но эльфы? Как тут было поступить древним мыслителям, которые сами никогда их не видели, а нередко и не понимали, о ком, собственно, идет речь. Одни тогда просто выбрали способ уменьшить (правда, стало неясно, какая разница между эльфами и гномами — добавили первым крылья, уподобив их бабочкам). Другие — кельты, например, — напротив, увеличили их в росте (вспомним Племена богини Дану).

В более поздние времена в Исландии некоторые, за неимением «личных знакомств», пытались отличить эльфов если не ростом (больше или меньше обычного людского), то хотя бы такими мелочами, как отсутствие носового хряща между ноздрями или выемки между носом и верхней губой. И все же основными (по рассказам настоящих свидетелей) были почти всегда для эльфов эпитеты voen «на лицо прекрасные», frithr «красивые», undarlegr «дивные, странные, чудесные» и т.д. Профессор Толкин в своих книгах описывает эльфов всегда очень высокими, наделяет их слегка заостренными («листо-очерченными») ушами, необычайно сияющими глазами и т. д.

Свидетельство Сайбьёрна Эгильссона из Клипстадира

Возле Брэйда-форда в округе Эйдар жила некая женщина. Однажды поздним вечером вышла она из дому и любовалась лунным светом. И увидела она, как, откуда ни возьмись, появились две фигуры неких незнакомцев, быстро приближающиеся к ее хутору. Вдруг один из них резко вскинул правую руку и указал на нее пальцем. Тот час же нестерпимая боль пронзила ее левый глаз, так что непроизвольно закрыла она его ладонью; когда же взглянула опять на то место, где были незнакомцы, не увидела там никого.

Возвратилась затем эта женщина в дом. И когда очутилась она с холодка улицы в душном тепле спальной комнаты, боль настолько усилилась, что не смогла она забыться сном ни на минуту в течение всей долгой ночи. К утру же глаз совсем потемнел и распух.

Отправилась она к преподобному Гриму, — ибо Эйдар был его приходом, — и, с трудом добравшись к нему, жаловалась на свой необычный недуг. Говорила, что видела двоих из Сокрытого Народа тем глазом, который теперь болит. Тогда отвел ее Грим в церковь, освятил вино для причастий и окропил им больное место. Тотчас точно выдернули тупую иглу из онемевшего глаза женщины, опухоль пропала совершенно, и никогда более боль не возвращалась.

Краткое примечание

С приходом христианства в Исландию эльфов там стали делить на «язычников» и «христиан», т. е. на злых к людям и добрых. (И в XVI—XVII вв. даже разгорались ожесточенные споры об истинной природе и происхождении эльфов в свете христианских доктрин; см., напр., рукописи Йоуна Гвюдмундссона Ученого, трактаты против него Г. Эйнарссона «Hugras», А. Магнуссона «Gensvar» и статью обо всех них Эйнара Г. Пьетурссона «Huldukonur truthu a Trojumanna sogu».) Но, надо думать, отличие это существовало уже гораздо раньше. Одни эльфы были в союзе с богами Света асами, — alfar (позже Ljos-alfar, буквально «Светлые эльфы» или «Эльфы Света»), другие же — заодно с двергами-гномами, драугами и прочими из свиты тьмы — Dokk-alfar «Темные эльфы». Все это имеет широкое отражение в кельто-германской культуре, особенно у англосаксов. Толкин также разделяет эльфов (в своих книгах Quendi) на светлых и темных — «Саlа-quendi» и «Mori-quendi».

Здесь уместно напомнить эпизод из его книги «Хоббит», где непрошеные гости пытаются присоединиться к ночному пиршеству у костров лесных эльфов, но последние, оскорбленные внезапным вторжением чужаков, мгновенно расшвыривают свои костры и запорашивают им глаза пеплом, золой и маленькими угольями. И долго неудачливые самозванцы блуждают в темноте.

Еще одно свидетельство Сайбьорна Эгильсона из Клипстадира

У реки Йокулс-а в окрестностях Борга-фьорда хозяйствовал на тамошнем хуторе один бонд. Как-то осенью прислали к нему на содержание бедную девочку-подростка, и в течение трех лет находилась она в его доме среди домочадцев, терпела со стороны хозяина всяческое притеснение: приходилось ей вечно выполнять тяжелую не по годам работу и постоянно жить впроголодь.

Однажды под Новый Год, когда пошел уж четвертый год ее пребывания там, собралась семья бонда со слугами в церковь до утра, но ей приказал хозяин вновь изрядно потрудиться, да позаботиться об овцах вечером. И опять не оставил он ей никакой еды.

И вот, выгнала она отару на скалистое плато, что было поблизости от их Хутора-на-Йокулс-а, а сама вернулась за сеном на двор. Тем временем поднялся ветер, и от его воя в ущельях тревожно стало на сердце у бедной девушки. Заторопилась она загнать овец обратно. Но по дороге к выгону, уже почти миновав небольшое подмерзшее болотце, что соседствовало со скалою, в которой, как полагали люди, жил Сокрытый Народ, встретила она вдруг высокого незнакомца. Отсоветовал ей незнакомец идти дальше, сказав, что вот-вот разразится нешуточный буран, и предложил укрытие на время опасности. Послушалась девушка встречного и отправилась с ним прямо в эльфо-скалу, а попавши внутрь, увидела там очень опрятное жилище, но не заметила никого, за исключением старой женщины, сидевшей на помосте в дальнем углу большого зала.

При виде замерзшей и голодной девушки, спустилась та вниз со своего помоста и куда-то ушла. Незнакомец же усадил страдалицу за стол, а чуть погодя вернулась старая женщина, неся в руках тарелку с горячим жареным мясом и маленькую деревянную чашку, наполненную до краев овсянкой. Перекрестилась сначала девушка, а затем принялась за еду. По окончании сей, сказочно богатой (как показалось девушке) трапезы, собрала старая женщина посуду с остатками и говорит укоризненным тоном:

– Вовсе не обязательно было крестить и еду, несчастное дитя 29.

Там, в тепле, провела девушка эту ночь. А снаружи до рассвета ветер был яростен и нес снег.

На следующее утро, вернувшись из церкви, отправился бонд с Хутора-на-Йокулс-а искать своих овец и обнаружил их в горах, жалобно блеющих и в плачевном состоянии. А под конец того же дня вернулась на хутор девушка; бонд же, как только ее завидел, стал черен лицом и принялся честить ее, а в наказание опять велел он не давать ей в тот вечер еды. Да и потом нечасто получала эта девушка что-нибудь съестное. Но несмотря на такое обращение, начала она прибавлять в весе и хорошеть. И никто не мог дознаться причины того.

Однажды заявился к ней в овчарню бонд и застал ее с жирным бараньим боком в руках. Разошелся тогда хозяин не на шутку и сорвал на ней свой гнев; назвал ее под конец даже воровкой. Тут в начале лета и исчезла она внезапно. Собрал местный священник всех прихожан и долго искали они пропавшую, но так и не нашли ни малейшего ее следа.

Много позже рассказывала одна женщина, что в бытность свою в местечке Бакки гостила она четыре раза в эльфо-скале, принимала роды у пропавшей, и была та весьма довольна своею жизнью среди эльфо-народа.

Краткое примечание

Самым сложным вопросом при описании эльфов в современных условиях является месторасположение их жилищ. Если раньше они все обитали в своем собственном мире Alf-heimar (Эльфо-мире), в отдалении от людей (см. Старшую и Младшую Эдды), то теперь большинство рассказчиков и исследователей пытается «определить их» в холмы, скалы или подальше, с глаз долой, прямиком под землю. Однако если пристальнее присмотреться к старым рассказам и вспомнить, что в камнях-то обычно жили карлики-гномы (dvergar), а вовсе не высокие эльфы, сразу же обнаруживаешь и здесь не такое единодушие, как ошибочно кажется сначала. Во-первых, в части свидетельств говорится о том, что Сокрытый Народ, в соответствии со своим именем, живет все-таки на скрытых (невидимых глазу простого смертного) хуторах или даже в замках. Или же, что эльфо-дома лишь кажутся человеку скалами и горами, тогда как духовидцы в состоянии распознать эти жилища (см. «Thorthr a Thrasta-stothum», «Syslu-manns-kona-n a Bustar-felli»), да и сами, к примеру, повозки эльфов, на которых они переезжают, могут представать глазам смертных камнями (см. «Flutningur alfa amp; helgihald» 30 ).

Существует даже целая наука, как непрошеным попасть к эльфам (откуда специальный исландский термин hol-gaungur «хождение к эльфам»). Основной инструмент при этом — магический жезл sproti (сделанный из тонкой китовой кости, окованной наполовину, за недостатком золота, медью). Если им ударить по скале (там, где духовидцы видят на самом деле двери вместо горной породы) и громко произнести некую чародейскую формулу — незамедлительно будешь ты впущен внутрь 31. Также сохранились в рукописях два исландских магических знака (galdra-stafir) — «Гапальдр» и «Гиннфакси», — каковые, будучи написаны вместе в одну строку, помогают «входить в холмы» к эльфам.

Естественно, что внутри эльфийских жилищ все диковинно (не как у людей). Одно из самых старых описаний такого жилища встречается в «Саге о Хрольве Пешеходе» (записана в XIV веке): «были [внутри] палаты прекрасные и чрезвычайно дивные на вид, и множество вещей там показались ему [Хрольву Пешеходу] странными».

Действие данного рассказа построено приблизительно по сценарию «золушка-падчерица, злые мачеха-отчим», — если бы ни присутствие эльфов. Это — первый пример свидетельства из категории «Сокрытый Народ помогает людям». Второй пример можно видеть в следующем тексте — в рассказе о «Скалистом Замке Грима».

преподобный Паул Йоунссон из Хвамма записал сие со слов старожила из Скага

К северу от возделанных полей хутора Кета, что в области Скага, высится одинокая крутая скала; летом кое-где ее черные склоны покрывают серо-зеленые островки травы; часто слетаются на нее стаи белых шумных птиц. Имя этой скале, среди тамошних жителей — «Скалистый Замок Грима» 32, — и вот почему. Там, внутри, как полагают люди, исстари обитал Сокрытый Народ, и всегда, насколько известно, правил им эльф по имени Грим.

Старики из Скага, которых сейчас уж, нет в живых, рассказывали, что некогда жили в той скале четверо эльфов: двое мужеского и двое женского пола. И неизменно посещала поочередно одна их пара церковь в Кета, когда там служили обедню, другая же оставалась в то время дома.

Случился однажды неурожай в тех краях и погода была настолько жестка, что многим чудилось — вот она, страшная старуха со ржавой косой, потирает костлявые руки и готовится собирать свой обильный людской урожай с исландских полей зимнего Голода 33. И не зря. Угроза многих смертей была действительно велика.

Так вот, однажды, не впервой, лежал путь бонда из Кета мимо Гримова Замка. Вдруг, когда проходил он у самого подножия этой скалы, словно озарило его, — и он остановился и громко произнес такую магическую песнь 34 на древний лад:

И тотчас раздался ответ из скалы:

И на следующее утро океан швырнул на сушу крупного финвала, прямо под Кета-скалы, и так спасены были многие от жестокого рока.

Еще один скалистый Замок Грима находится далее, на горе на западной стороне долины Лаксардаль, а точнее, — на земле которая, называется Хавра-гиль. Камни там густо покрыты невысоким кустарником, необходимым для растопки и прочих домашних нужд 35. Но люди тех мест никогда не сломают ни веточки на эльфийской скале, ибо верят, что все там принадлежит Сокрытому Народу. И если какой-нибудь дерзкий сорви-голова осмелится поживиться за счет эльфов хотя бы упавшей сухой веткой — постигнет его за кражу возмездие: падеж или исчезновение домашнего скота, пожар или что-нибудь в этом же роде.

Краткое примечание

Этот рассказ дает нам еще один пример того, как эльфы бескорыстно помогают людям. Тут надобно заметить, что издревле в Скандинавии, а затем и в Исландии существовал обычай призывать эльфов на помощь — это, вероятно, и называлось alfa-blot. В тех местах, где, по мнению людей, жили эльфы, приносились в случае нужды дары.

В Исландии на Рождественскую ночь или под Новый год, прежде чем уйти на всю ночь в церковь, хорошенько прибирают дома, выставляют еду на столы, зажигают все светильники, раскрывают двери и хозяйка обходит со светом вокруг хутора, говоря следующую традиционную формулу (для приглашения эльфов): «Входите смело те, которые того желают и приходите отовсюду те, кто вознамерился придти, но не причиняйте вреда ни мне, ни тому, что у меня».

Другим действенным способом заручиться их поддержкой было сочинить хвалебную магическую песнь по старым строгим правилам стихосложения и произнести ее так, чтобы эльфы ее услышали. За этим обычно следовала их благодарность 36.

Точно такой же способ применялся, впрочем, и для приглашения других сил. (Здесь можно говорить о прямой аналогии этого свидетельства к эпизоду о Торхалле Охотнике из «Саги об Эйрике Рыжем», где Торхалль сложил магическую песнь в честь своего друга бога Тора, и тот в награду послал Торхаллю и его спутникам, которые также сильно страдали от голода, крупного кита на пропитание.)

В германском мире песне (рифмованной поэзии вообще) придавалось особое значение, стихи были одним из основных инструментов как белого чародейства, так и зло-колдования (т. е. ljoth, galdr, varth-lokkur и т.д. - сравн. колыбельную «Сонные чары льювлинга» далее). И у Толкина, к примеру, магические galdor поют Мелиан, Арагорн и пр.

Еще один странный случай с невидимыми эльфами, посещающими обедню в церкви, упоминается как у Й. Арнасона («Prests-dottir gipt huldu-manni»), так и в книге К. Маурера (см. библиографию).

37

Случилось как-то раз в былые времена, что у дочери исландского бонда родился ребенок, и утверждала новоявленная мать, что отцом ребенка был некто из Сокрытого Народа. Но никто из домашних не поверил этому рассказу, и родители ее не знали, куда деваться от стыда и горя из-за этого позорного происшествия; разгневались они потому чрезвычайно и стали презирать и чураться собственной дочери.

Но вот однажды вечером так сильно расплакался этот ребенок, что не могла мать ничем его успокоить. Раздраженные непрерывным шумом, все домашние, что были там, тотчас обрушили на нее град упреков, и у каждого из них нашлось, что сказать унизительного и про несчастную мать, и про ее никудышного сыночка. Так что, в конце концов, и она сама разрыдалась.

Тогда раздалось из-за окна прямо над заплаканной матерью и покрасневшим от слез ребенком чудное пение, которое назвали впоследствии "Сонными чарами льювлинга"; ребенок тут же затих, а позже сбылись те добрые слова, которые в этой магической колыбельной прозвучали. Мальчик подрос и стал образцом совершенства и красоты, почти идеалом для всех исландцев того времени. Легенда гласит, что, когда начал он взрослеть, и он, и его мать исчезли из Мира Людей, и что действительно его отцом был тот самый эльф, спевший знаменитую колыбельную под окном.

Краткое примечание

Ljuflings-mal — «Сонные чары льювлинга» — это очень известная исландская поэма XVI века, «магическая колыбельная». «Технически» она написана в стиле стихосложения древних эддических и героических песен, то есть практически ее появление возродило к концу Средневековья манеру стихосложения этих древних песен в Исландии. Все последующие песни и баллады сочиненные там в этом ее размере получили название Ljuflings-lag (т. е. «поэтический размер песни льювлинга»).

Перевод, приведенный ниже, выполнен по изданию: Jon Thorkelsson. Omdigtningen pa Island (с. 199—200), где эта поэма называется «Песнь льювлинга» (Ljuflings-ljoth) и является вариантом, отличным от «Речи льювлинга», переведенной на англ. А. Баугером. А. Баугер пользовался исландским оригиналом AM. 154. 8V0, опубликованном в издании Сигурда Нордаля.

Речь льювлинга