"И.Д.Папанин, Н.Н.Зубов и др. Седовцы (1940)" - читать интересную книгу автора

опустился снова. От "Ермака" до кораблей оставалось миль пятнадцать.
28 августа, ломая последние льды, наш ледокол подходил к кораблям.
Оркестр "Ермака" играл "Интернационал". Корабли расцветились флагами и
подняли сигнал:

"Привет "Ермаку"!"

Окопов корабли, "Ермак" стал к ним борт о борт. Радости людей не было
границ. Часть команды "Ермака" перешла на корабли, и мы начали выводить их
на юг.
"Садко" и "Малыгин" с трудом, но пробивались по узкому каналу, который
оставался после прохода "Ермака". Хуже было с "Седовым". За время зимних
сжатий у него оказалось сильно поврежденным рулевое устройство, и "Седов"
не только не мог лавировать, но даже итти прямо. Пришлось его буксировать.
Однако в тяжелом льду "Седов" не мог держаться строго за кормой "Ермака":
его изуродованный руль поворачивал корабль вправо.
Льдины все время втискивались между "Ермаком" и "Седовым". Толстые, в
руку человека, проволочные тросы не выдерживали и лопались, как нитки.
Дважды в течение двух часов менялись тросы, и дважды они рвались. Ледокол
"Седов" удалось протащить за это время на расстояние меньше одной мили. А
на пути к югу лежал тяжелый пояс льдов.
Установилась ясная погода, и "Ермак", взяв с собою только "Малыгина",
пошел на юг, чтобы нащупать наиболее легкий путь во льду и пробить канал,
по которому потом можно было бы провести ледокол "Седов".
"Ермак" снова с разбегу наскакивал на ледяные поля и крушил их. Но вот
гребные валы не выдержали. Сначала лопнул вал левой машины и вместе с
винтом ушел на дно, на глубину трех тысяч метров. Скоро "Ермак" остался с
одной центральной машиной. В таком состоянии он не мог уже буксировать
ледокол "Седов". Неясно было даже, удастся ли ему самому выйти из тяжелых
льдов. Надо было решать, что делать с "Седовым".
Ни у кого даже и в мыслях не было бросить ледокол без людей. Все
считали бесспорным, что на "Седове" должен остаться экипаж. Отобрать надо
было пятнадцать человек, а желающих остаться вызвалось во много раз
больше. Прежде всего это были сами седовцы. Бадигин, ставший капитаном во
время ледового плена, после того как старого капитана из-за болезни
пришлось вывезти, считал невозможным уйти с "Седова", пока он сам здоров,
а корабль может плавать.
- Я сойду с корабля только тогда, когда он остановится в родном,,
советском порту, - заявил Бадигин.
Коллектив, еимовавший на "Седове" до прихода "Ермака", был
замечательный. Разбивать его очень не хотелось. Но пришлось строго
обсудить кандидатуру каждого, главным образом с точки зрения здоровья.
Седовцы уже выдержали суровый экзамен одной зимовки, и нужно было отобрать
тех, кто сможет совершенно безнаказанно для своего здоровья оставаться и
дальше.
После долгого обсуждения решено было, что из старых седовцев, кроме
капитана Бадигина, на борту останутся: штурман - замечательный специалист
своего дела, он же гидрограф, он же инженер водного транспорта - Ефремов,
второй механик Токарев, третий механик Алферов, машинист первого класса
Шарыпов, хозяин палубы боцман Буторин и еще два человека-доктор