"Сара Парецки. Горькое лекарство ("Ви.Ай.Варшавски" #4) " - читать интересную книгу автора

великолепным каштановым маслом завершили мое выздоровление. По телевизору я
немного посмотрела повтор старого фильма "Коджак" и заснула сном праведницы.
Мне приснилось, что я брожу по старенькому дому моих родителей. Кто-то
беспокойно кричит. В поисках этого крика я взбираюсь на второй этаж.
Оказывается, храпит мой бывший муж. Я трясу его: ради всего святого, Ричард,
проснись, таким храпом мертвого на ноги поставишь... Он отрывает голову от
подушки, но странный звук не прекращается, и до меня доходит, что это кричит
ребенок, лежащий рядом на кровати. Я стараюсь утешить дитя, но оно
продолжает хныкать. И это дитя - Виктория, которая плачет беспрестанно из-за
того, что не может дышать.
Мое сердце колотится, я сильно вспотела, а звук все продолжается.
Недоумение длится секунду - я просыпаюсь. Трещит входной звонок. Оранжевые
настенные часы показывают всего шесть тридцать - рановато для посещений.
Я нажала кнопку домофона и спросила сонным голосом:
- Кто там?
- Вик, открой. Это я, Лотти.
Другой кнопкой я открыла ей дверь и пошла в спальню накинуть на себя
что-нибудь. Ночную сорочку я носила до пятнадцати лет. Когда умерла моя
мама, никто уже не мог заставить меня носить ночные сорочки. В ворохе одежды
отыскала старенькие шорты. Лотти вошла в тот момент, когда я втискивалась в
тенниску.
- Я думала, ты никогда не проснешься, Виктория. Надо бы научиться
пользоваться отмычками, как ты...
Лотти шутила, но лицо ее было искажено, этакая маска печального шута.
- Консуэло умерла, - сказала я.
Она кивнула.
- Я только что из Шомбурга. Мне позвонили в три. У нее опять упало
давление, и они никак не могли с этим справиться. Я поехала туда, но было
уже поздно. Поверь, Вик, вид у миссис Альварадо был ужасающий. Конечно, она
меня ни в чем не упрекала, но ее молчание таило в себе укор.
- Тоже мне жертва, - не совсем к месту откликнулась я.
- Вик! У нее же дочь погибла. Трагически погибла.
- Да знаю, знаю... Извини, Лотти. Но эта бесстрастная женщина как
автобус, переполненный бедой, и она катит его на первого встречного. Я
думаю, что Консуэло не связалась бы с этим типом, если бы не постоянное
жужжание матери: благодарение Богу, что твой отец умер, не дожив до той
минуты, когда ты сделала то-то и то-то... Ради всего святого, не попади в ее
невод. Консуэло не первая пациентка, угодившая в беду.
В глазах Лотти сверкнул гнев:
- Это убитая горем мать Кэрол, которая для меня больше, чем медсестра.
Она хороший друг и незаменимый помощник.
Я подперла кулаками опухшее от сна лицо.
- Послушай, будь у меня голова чуть ясней, а сама я не такая уставшая и
подавленная, я бы поискала выражения поделикатней. Но, Лотти, не ты же
наградила Консуэло диабетом. И не по твоей вине она забеременела. Ты
пользовала ее на обычном для тебя высшем уровне... Конечно, ты сейчас
упрекаешь себя: а вот если бы я сделала это, а не то, если бы я была рядом с
ней вместо Малькольма... Но ведь все это - химера! Ты не можешь спасти мир.
Переживай, да. Поплачь. Можешь даже застенать, только не устраивай щоу с
участием миссис Альварадо.