"Сергей Парфенов. Виа Долороза " - читать интересную книгу автора

Придется посадить вас в ложу...
Наташе показалось, что толстухе просто захотелось побыстрее от неё
отделаться и вернуться к своей любимой игре. Они вышли из кабинета и
направились через ближайшее фойе к двери занавешенной тяжелой бархатной
портьерой. Открыв ключом дверь, дама-администратор кивнула Наташе на
велюровые кресла.
- Располагайтесь... Только тихо... Это представительская ложа...
Когда дама-администратор удалилась, Наташа, поняла, что она находится
на балконе, который нависает почти над самой сценой. Концерт только-только
начался. Чернявый конферансье в блестящем сером пиджаке объявил первое
выступление и, вихляя узкими бедрами, прошествовал за кулисы. Под свист зала
и оглушительную трескотню мотора на сцену въехал сверкающий никелем
Харлей-Девидсон, на котором восседали двое парней, затянутых в кожаные
черные куртки. Парни бодро спрыгнули с мотоцикла и на сцену обрушился
водопад лучей от юпитеров, укрепленных под самым потолком. Из мощных
динамиков, установленных на сцене, в зал хлынула ритмичная музыка.
- Лондон, гуд бай! - под пульсирующий звон ударных в унисон, слаженно
запели парни, выделывая при этом сложные выкрутасы руками и ногами. Зал, как
растревоженный улей, одобрительно загудел и принялся нестройно подпевать.
Исполнив таким образом пару заводных, тонизирующих хитов, парни, под все тот
же надсадный треск мотора и восторженный свист зала, укатили на своем
супер-мотоцикле за кулисы.
Возвратившийся на сцену конферансье бодро объявил молодого композитора
и певца Игоря Таликова. Вслед за этим на сцену вышел тот самый длинноволосый
бородатый парень в рубашке апаш, чей взгляд заставил Наташу побыстрее
укрыться в кабинете у толстухи-администратора. Парень подошел к микрофону и
тряхнул своей длинной шевелюрой.
- Песня про "Чистопрудный бульвар", - начал он громко и замолчал, то ли
раздумывая, что сказать дальше, то ли выискивая взглядом кого-то в зале. -
Песня про "Чистопрудный бульвар" сегодня исполняться не будет, - неожиданно
закончил он. - Сегодня я спою другую песню... Она называется "Россия"!
Он обернулся к стоящим за ним музыкантам и чуть заметно кивнул. Из
высоких концертных колонок по залу поплыл протяжный, гулкий перезвон
колоколов.

Читая строчки дневника
расстрелянного адмирала...

- негромко, в такт тяжелому набату начал речитативом длинноволосый.
Голос его постепенно нарастал, сливаясь с тревожным колокольным гулом:

Я вдруг увидел сквозь года.
Как Русь святая умирала.
В тех стертых строчках до меня
Через года, через забвенье,
Вставала истина скорбя
И трудной правды откровенье...

Зал настороженно замер, внимая. И мотив, и содержание песни совсем не
вязались с бодрыми попрыгушками только что укативших со сцены рокеров.