"Сергей Парфенов. Виа Долороза " - читать интересную книгу автора

- Давай, Алексеич!
Бельцин опять забрался на полок и растянулся во весь свой статный,
почти двухметровый рост. Егоров взял веник и начал шлепать Бельцина по
спине, ногам и ягодицам. Бельцин после каждого удара удовлетворенно
кряхтел, - веник оставлял на его теле густые бурые пятна.
- Ну все! - наконец обессилено выдохнул Егоров, вытирая рукой обильно
струящийся со лба пот. - То, что надо!
Бельцин тяжело поднялся, вышел через боковую дверь бани и оказался на
берегу Енисея. У кромки берега во льду зияла недавно прорубленная широкая,
черная полынья. За президентом из бани тут же появился начальник
президентской охраны Кожухов. Разбрызгивая сильным, рослым телом фонтаны
брызг, Бельцин нырнул в обжигающе холодную воду и мощно поплыл брассом,
делая широкие гребки. Следом в студеную воду спустился Кожухов, поплыл
осторожно. Прошло несколько секунд, а Бельцин все плавал и было не похоже,
чтобы он собирался возвращаться в теплую негу парилки. Видя, что шеф и
дальше готов продолжать купание, к нему подплыл Кожухов и прерывистым от
холода голосом выдохнул:
- Владимир Николаевич! Поплыли обратно... Вам-то уж наверное все
равно... А я ещё хочу детей иметь...
Бельцин ожег его рассерженным, выпученным глазом, недовольно фыркнул,
но повернул к берегу. Выйдя из воды, зачерпнул большую пригоршню снега,
обстоятельно растер себе грудь, живот, плечи, и только затем вернулся в
баню.
Когда они с Кожуховым ввалились в парилку, - оба красные, ошпаренные
едким морозцем, Егоров завистливо посмотрел на рослую фигуру Бельцина.
"Медведь! - подумал он. - Черт его знает, что будет с Михайловым, а
этот... Этот прет как танк! Энергия из него фонтаном, сил немерянно,
подомнет, кого хочешь. Надо будет его держаться... В случае чего припомнит,
что мы с ним пуд соли съели... Ну, а если Михась его сковырнёт - ну, тут ж,
извините ... Все-таки не простой бывший начальник приезжал, - президент
России... Всенародно избранный... Так, что - черт не выдаст, свинья не
съест! А там посмотрим..."

Наташа сидела в ярко освещенном вагоне подземного поезда, который нес
её по горьковско-замоскворецкой линии. На карте метрополитена, висевшей над
ней, эта линия была отмечена ярко-зеленой прямой. Вокруг Наташи стоял, сидел
столичный люд, читая газеты, рассматривая отпечатанные на плохой бумаге
свежие гороскопы, о чем-то оживленно споря, стараясь при этом перекричать
шум громыхающей подземки.
После десяти лет отсутствия, Москва показалась Наташе какой-то
взъерошенной, растрепанной и суетливой. Причем это было не похоже на
деловую, упорядоченную суету, скажем, того же Нью-Йорка, - это было совсем
другое, броуновское движение, порожденное не совсем понятным внутренними
силами. Чувствовалось, что с людьми что-то происходит и это что-то
захватывает их своей непредсказуемой новизной, ломает привычный ход вещей, и
в тоже время несколько пугает надвигающейся неизвестностью. Но даже при всех
этих зримых и буквально ощущаемых кожей переменах Наташе все ещё
представлялось невероятным, что она, Наташа Крамер, в девичестве Наталья
Ростова, снова находится в своей родной Москве. Десять лет назад, когда её
отец, высокопоставленный дипломат, попросил политическое убежище в США,