"Сирил Паркинсон. Законы Паркинсона" - читать интересную книгу автора

ВОЛЯ НАРОДА, или Ежегодное общее собрание

Все мы знаем, чем отличаются друг от друга английские и французские
парламентские учреждения и соответственно учреждения, происходящие от них.
Все мы видим, что разница эта никак не связана с национальным характером,
но проистекает непосредственно от расположения мест. Англичане приучены к
спортивным играм и, входя в свою палату общин, рады бы заняться чем-нибудь
другим. Им нельзя сыграть в гольф или в теннис, но они могут притвориться,
что политика - такая же игра. Если бы не это, парламент был бы для них
скучней, чем он есть. И вот британцы, ведомые привычкой, образуют две
команды (каждая - с судьей) и дают им биться до изнеможения. Палата общин
устроена так, что отдельный ее член вынужден принять ту или иную сторону,
еще не зная доводов или даже не зная, в чем дело. Он приучен с
младенчества играть за своих, что и спасает его от излишних умственных
усилий. Тихо пробравшись на свое место к концу какой-нибудь речи, он знает
доподлинно, как надо подыграть. Если выступающий из его команды, он
выкрикнет "Слушайте, слушайте!", если из чужой, он смело воскликнет
"Позор!" или просто "О!". Попозже, улучив момент, он может спросить у
соседа, о чем речь. Но строго говоря, это не нужно. Те, кто сидит по ту
сторону, абсолютно не правы, и все их доводы - чистый вздор. Те же, кто
сидит с ним, преисполнены государственной мудрости, и речи их блещут
убедительностью, умеренностью и красотой.
Совершенно неважно, в Хэрроу или охотясь за богатыми невестами учился
он житейской ловкости, и в той, и в другой школе учат, когда надо бурно
поддерживать, а когда возмущаться. Однако главное в британской системе -
расположение мест. Если бы скамьи не располагались с двух сторон зала,
никто не отличил бы истину от лжи и мудрость от глупости, разве что стал
бы слушать. Но слушать поистине смешно, ибо половина речей неизбежно
окажется полной чушью.
Во Франции сразу совершили ошибку, рассадив народ полукругом, лицом к
председателю. Нетрудно представить, что вышло, но представлять и незачем -
это и так все знают. Команд образовать нельзя, и нельзя сказать не слушая,
чей довод убедительней. Есть еще одно неудобство: все говорят
по-французски; к счастью, Соединенные Штаты мудро отказались это перенять.
Но французская система достаточно плоха и без этого. Вместо того чтобы
образовать две стороны - плохую и хорошую - и сразу знать, что к чему,
французы наплодили множество отдельных команд. Когда на поле такая
неразбериха, играть нельзя. Конечно, здесь есть правые (справа) и левые
(слева), что прекрасно. Все же и французы не дошли до того, чтобы сажать
всех по алфавиту. Но при полукруглом расположении образуются тончайшие
оттенки правизны и левизны. Нет и следа нашей четкой разницы между правдой
и неправдой. Один депутат левее, чем месье Такой, но правее, чем месье
Сякой. Что это нам дает? Что с этим делать, даже если говорить
по-английски? Что дает это французам? Ответ один: "Ничего".
Это известно и без нас. Однако не все знают, что расположение мест
чрезвычайно важно и для других собраний и заседаний, как международных,
так и простых. Возьмем, к примеру, конференции круглого стола. Сразу ясно,
что стол квадратный резко изменил бы дело, а прямоугольный стол - и
подавно. Разница не только в продолжительности и в пылкости споров - форма
стола влияет и на результаты, если они вообще есть. Как известно, итог