"Сандра Паретти. Пурпур и бриллиант (Трилогия - 3) " - читать интересную книгу автора

еще благоухал срезанный ею вчера букет сирени, пышной персидской сирени, чьи
фиолетовые ветви издавали пряный запах ванили. Но все эти знаки ее недавнего
присутствия ничем не могли помочь ему. Напротив - они лишь непрерывно
повторяли, что случилась беда, они напоминали вновь и вновь: ее нет.
Ее похитили. Она далеко и находится в опасности. Ты знаешь, кто твои
противники. Ты знаешь, что Санти будут защищать свою работорговую империю
всеми способами. А она - она была наилучшим средством, чтобы связать тебе
руки. Трагедия разыгралась на твоих глазах, ты видел все, будучи не в силах
ничего предотвратить.
Теперь герцог не мог бы сказать, было это наяву или во сне. Внезапно он
вдруг увидел перед собой этот камень. Словно чья-то невидимая рука потянула
его к шкатулке с драгоценностями, это была странная, неведомо откуда
исходившая сила. И уже потом, стоя над раскрытой шкатулкой, он внезапно
осознал, что этот бриллиант - единственная связующая нить между ним и
Каролиной. Драгоценный камень подскажет ему ее судьбу - в тот миг, когда не
станет Каролины, он рассыплется в прах...
Бриллиант, загадочно мерцая, лежал перед ним. Герцог нежно прикасался к
камню, гладил, ощупывал его. Неужели то, что сейчас его наполняет, - всего
лишь сумасшедшая надежда?
Море и камень. Это были два полюса, между которыми он жил. Море,
которое он ежедневно молил о какой-либо весточке - весточке от нее. Море,
которое так же ежедневно заставляло его снова терять ее, - и камень, который
вечером возвращал ему Каролину живой.
Герцог снова положил бриллиант на бархатную подушечку, закрыл шкатулку
и поставил ее обратно в кофр. Потом взял лампу и покинул комнату в башне.
Его шаги были беззвучными. Высокий мужчина, казалось, стал невесомым,
превратился в собственную тень.


2

Лучи восходящего солнца пронзали блеклую предутреннюю дымку, в которой
пустыня и небо сливались в какую-то потустороннюю бесконечность. Почти
горизонтально стлался яркий свет над равниной. Даже малейшие возвышения и
холмы резко выступали из тьмы, отбрасывая длинные фиолетовые тени. Через
пару минут караванный путь, прорезающий пески и указывающий на
северо-восток, стал виден совершенно отчетливо.
Разим, караванщик, ведущий по пескам свой маленький отряд, издал
какой-то хриплый, только животным понятный звук, заставивший верблюдов
остановиться. Он свистнул своему верблюду, тот опустился на колени, и Разим
дождался, пока два других всадника достигнут гребня холма. Вытянутой рукой
он указывал куда-то в глубь пустыни. На его резко очерченном лице с
выступающими скулами появилось счастливое выражение. Он любил пустыню с
искренней нежностью бедуина. Любил ее безграничность, ее молчание и
невозмутимость, ставшую вечным вызовом для людей, дерзнувших преодолеть ее.
- Завтра к вечеру мы будем в Тимбукту, - сказал он.
Очарованный прелестью этого утра, увенчанного голубой лазурью небес,
как в первый день творения, Разим, казалось, совсем забыл, что этот отрезок
пути между Абомеей, столицей Дагомеи, и Тимбукту будет для них самым
опасным.