"Кирилл Партыка. Подземелье " - читать интересную книгу автора

Странный вопрос: почему не уехал? С чего бы уезжать? Нет, вообще-то была
такая мысль. Но ведь, кажется, ни с кем ею не делился.
И только когда мостил поудобнее подушку под щекой, прошелся по коже
противный озноб - в который уже раз за последнее время.
Существовала все же возможность узнать о его намерении уехать. Но для
этого необходимо было оказаться прошлой ночью под дверью квартиры, когда он
блажил во весь голос, открещиваясь от неведомого пришельца.
Щелкнуло в мозгах какое-то реле. Припомнилось, чей это голос только что
беседовал с ним по телефону. И как было не вспомнить?! Так ведь дружно,
затаив дыхание, слушали гости на вечеринке распевную, замешанную на туземных
оборотах, декламацию Григория Олконтовича, школьного завуча.

13

Егор Матюхин подбросил в топку несколько лопат угля, но закрывать
заслонку - чугунную, громадную, размером с добрую калитку - не спешил.
Всегда любил смотреть, как завивается сине-желтыми жгутами пламя, как
порхает по раскаленному добела нутру печи. Сегодня дышащий адским жаром зев
почему-то особенно завораживал, манил без конца любоваться мощью заключенной
в нем стихии.
Егор кочегарил уже неделю. Тепло в поселке давали рано.
Что бы он делал без этой кочегарки? А так и в тепле, и деньги
какие-никакие платят. Богодулы, правда, с прошлого сезона повадились
греться, но ведь не пустые приходят: кто с бражкой, а кто и самогона
притащит. (Одеколон Егор не употреблял.) Жить можно.
Плохо, конечно, без своего угла. Да что поделать. Недавно вот получил
расчет, который ему еще с весны за "дикоросы" задолжали. Думал, думал и
махнул к бывшей супружнице в область. Авось, что и наладится. Она уж сердцем
немного отошла, не погнала с порога. Посидели на кухне, поговорили. Черт
дернул за пивом сбегать.
Не утерпел. Тут-то пива не больно попьешь. А в городе залейся. С пива и
пошло...
Она посмотрела, посмотрела, да и скомандовала: отчаливай! Зачем он ей,
такой?!
Чтоб не зря летал, набрал в магазине, чего душа пожелала, и домой.
Ладно.
Тем временем подкатила опять японская болезнь - "цивото херовато". Егор
с помощью рычага задвинул заслонку огромной печи (старушка, с первой мировой
еще тепло дает), дождался когда вовсю разгудится "домна", полез под топчан,
на котором кемарил в свободное время, достал початую бутылку водки. Эх-ма!
Набулькал в почерневшую алюминиевую кружку, шумно выдохнул, зажмурился и
опрокинул одним махом. Постоял, уткнувши нос в рукав перепачканной мазутом и
угольной пылью робы. Похорошело.
Главное - меру знать. Пока хоть морозов нет. А в прошлую зиму закемарил
раз, другой, а на третий, как тепла не стало, набежал народ. Приняли меры
общественного воздействия, нечего сказать! Егор потом долго мучился со
сломанным ребром.
Матюхин взгромоздился на топчан, похрустел черствой корочкой,
завалявшейся на железном инструментальном столе.
Всем хороша кочегарка. Но иной раз пораскинешь мозгами - до коих же пор