"Кирилл Партыка. Час, когда придет Зуев" - читать интересную книгу автора

До самого Сергеева отъезда Федя Косенок в школе не показывался, и
Лобанов был рад этому.
Он уехал ранним утром. Его никто не провожал. Даже с завклубом и
врачом-терапевтом они не выпили на прощанье.
Впоследствии, вспоминая свое поселковое житье и бесславное учительство,
Лобанов морщился и признавал, что вел себя как последний идиот. Единственным
оправданием ему служила молодость. Сергей часто твердил себе, что не зря
покинул то гиблое место, где ему ничего не светило, кроме лютого
алкоголизма. Это отчасти унимало ноющую совесть. Но и годы спустя,
просыпаясь по ночам, Лобанов порой испытывал спазм, выворачивающий наизнанку
душу. Перед Сергеем в искрящейся темноте возникали то Евгения Петровна,
покорно отдающаяся его изнасилованиям и вздрагивающая при встречах в
школьном коридоре, молчаливая, все понимающая и тем не менее идущая на все;
то несчастный балбес, доведенный с его помощью до озверения; но - главное -
Любочка.
Бежав от них от всех - а по-другому он это назвать не мог, - Лобанов
сперва пребывал в вялом отупении и безразличии к окружающему, словно
переживший землетрясение или авиакатастрофу. А когда пришел в себя,
спохватился и ударился в розыски пионервожатой - было поздно. С великим
трудом ему удалось узнать, что она не то вышла замуж, не то просто куда-то
уехала. Так или иначе, но свою Любочку, Любовь Пал-лну, единственную
женщину, которую, как выяснилось, он сумел за всю жизнь полюбить
по-настоящему, Лобанов больше никогда не видел. Он не мог пожаловаться на
отсутствие женского внимания и не сторонился его. Но чьи бы руки - робкие,
нежные, умело-настойчивые - ни обнимали Сергея, Любочка всегда
присутствовала где-то рядом: в тени ночного парка, среди отплясывающей
ресторанной публики, за неплотно прикрытой дверью спальни. Именно это ее
бесплотное присутствие вечно мешало Лобанову стать счастливым. Даже тогда,
когда он женился.

8

Тягучими осенними вечерами, когда за черным оконным стеклом повисало
мокрое, подсвеченное мутными фонарями марево, Лобанова охватывало чувство
одиночества, перераставшее в тоску и даже страх перед равнодушием вселенной
к одному, отдельно взятому, индивидууму. Сергей постепенно приучил себя к
мысли, что отъезд из таежного поселка был не бегством, а актом
самосохранения. И все бы ничего, если бы не деревенская девушка с красным
галстуком на высокой не пионерской груди.
Заканчивалось тем, что Сергей вспоминал об Алешке Волине, перед которым
не надо ничего из себя изображать. Именно ему можно было порой приоткрыть
слякотные уголки своей души. Лешка с молодости умел выслушать и понять. А
большего Лобанову и не требовалось. ...На милицейскую службу Сергей угодил,
можно сказать, по недоразумению. В гостинице районного центра, куда он
прикатил в очередную командировку, его обокрали. В номер злоумышленники
проникли, подобрав ключ, сперли Сергеев походный чемодан и немного денег.
По вызову из милиции явились двое, в форме и в штатском, осмотрели
неповрежденную дверь, полчаса допытывали Лобанова, с кем он пьянствовал в
номере и каких женщин приводил, так что в конце концов он отказался писать
заявление и вежливо попросил детективов убираться.