"В.Пашинин. Кузовок" - читать интересную книгу автора

Днем они слышали фронт, а по ночам были видны далекие зарницы. Как и
было приказано, четверка заняла удобную позицию между Смелой и Днепром,
ближе к станции, и вела на своем участке постоянное наблюдение за дорогами.
Расчет был такой: какие бы резервы ни двинули немцы к Днепру в этом
районе, разведчики увидят их. Конечно, могло случиться, что дальше Смелы
вражеские составы не пойдут. Но над станцией даже ночью было светло: ракеты,
сброшенные нашими самолетами, не угасали и позволяли видеть с воздуха все
происходящее на железнодорожных путях. Оставалось другое опасение: немцы
разгрузят эшелоны дальше от фронта. Но все равно шоссейных дорог им было не
миновать, и ночью вся группа выходила к ним, а днем на разведку отправлялся
Сережа.
Однако все их поиски были напрасными - ничего.
Отдых проводили, забившись в какую-нибудь яму или рытвину посреди
ровного, как стол, поля. Такое место было безопаснее: в том случае, если бы
немцы пронюхали о десантниках, они вряд ли стали бы прочесывать открытое,
обозримое пространство. В овраги, леса, прибрежные заросли - вот куда бы
бросились они первым делом.
Временами разведчикам невольно казалось, что в их районе и войны-то
никакой нет. И тогда появлялось труднопреодолимое желание перебраться из
этой пустоши в другое место, где они смогут принести пользу.
Но приказ есть приказ. Нужно было оставаться здесь. Правда,
рассудительный Андрей Лещилин пытался убеждать товарищей, что в масштабе
бригады, а может быть, и корпуса их-де безделье оборачивается полноценной
работой. Ведь данные "противника нет" и "противник обнаружен", по сути дела,
являются равнозначным для разведчика материалом. Но под холодным дождем да в
ночь, когда, таясь неизвестно от кого, вынужден слоняться близ заброшенных
богом и людьми дорог, теория давалась плохо, и трое старших изо всех сил
сдерживали себя. При Сереже нужно было сохранять бодрый вид. И они
бодрились, они старались доказать, как важно командиру роты быть уверенным,
что у них все спокойно, говорили, что где-то за Днепром склоняется над
картой генерал и решительно прочеркивает жирную красную стрелу: "Эти не
подведут. Если они противника не обнаружили, то здесь мы бросим наши части в
прорыв".
Все изменилось в какую-то минуту. Шли пятые сутки их пребывания в
разведке, и на рассвете они уже подыскивали себе место для дневки на поле
близ железнодорожной ветки. За нею, подступая вплотную, высился лес, но в
него они не пошли: и опаснее, и обзор для наблюдения плохой.
Странный, прерывистый, высокий звук донесся до них. Он шел откуда-то от
дороги, из темноты - совершенно необычный, никогда ими на фронте не
слышанный и вместе с тем до боли, до жути знакомый.
Как всегда бывает, когда сталкиваешься с чем-то неожиданным, разведчики
бросились ничком в бурьян, затаились... "Что же это такое? Что?"
- Ой, братцы! - вдруг тихо рассмеялся Володкин. - Это же ребенок
плачет. Слышите? Уа, уа!
- Верно, - удивленно прошептал Лещилин и, посоветовавшись с Пахомовым,
скользнул к дороге.
Вернулся он очень скоро.
- Женщины. Много. И мужчины вроде бы. Плохо разобрал. Охрана. Катят
какие-то вагонетки. Или ремонт пути? Так ведь не бомбили, все цело. А что,
если строят?.. Что?