"В.Пашинин. Кузовок" - читать интересную книгу автора

Только теперь разведчики смогли расспросить женщину, случайно оказавшуюся с
ними, кто она и откуда. "И дернул черт Сережку тащить ее", - думали оба, но
своих мыслей вслух высказать не решались и стыдились их. До этого было не до
разговоров. Звали ее Анной, родом она была из Умани, до войны работала...
- Инструктор стрелкового спорта, - тихо ответила женщина, и Пахомов,
сперва не вдававшийся в расспросы, чуть не ссыпался со своего насеста.
- Какого ж ты черта?! Я вот... Я тоже инструктор!
- Если б я могла... - Ответ последовал не сразу. - У меня был
ребенок...
- Был?
- Да...
- А потом?
- Отец, мать... Я не могла их бросить. За что вы судите меня?
- Правда что! - вдруг взорвался Володкин.
Женщина сидела, прижавшись к нему: сквозь ткань маскхалата и
гимнастерку он чувствовал ее тепло и перестал жалеть, что она оказалась с
ними.
- Ну раз так, то действительно, чего ж тут, - смущенно пробормотал
Пахомов и снова уставился в окошко.
А Володкина будто прорвало:
- Ну ничего, Анна. Ты... это самое... Как бы это сказать... ("А что тут
скажешь?" - мучительно думал он.) Ты, главное, со своими. А винтовку я тебе
дам. Раз ты инструктор, так чего ж! Даже, может, лучше моего стреляешь. На,
фрицевская. Патронов, правда, маловато... Так кто ж знал, что ты инструктор.
Я бы тогда с него все подсумки содрал. Зато гранату могу дать. Сумеешь?
Ответа не было. Женщина спала. Володкин украдкой вздохнул и больше не
шевелился, обняв ее своею сильной, большой рукою.
"Все-таки потеплее будет", - улыбнулся он.

15

Андрей Лещилин пробирался на командный пункт роты. Вообще, по
существующим армейским законам, ни разведчики, никто другой во время боевых
действий в одиночку никуда не ходят - разве лишь в исключительных случаях.
Мало ли что может случиться? Даже такая простая вещь, как короткий отдых.
Андрей боялся присесть хоть на минуту: вдруг нападет дремота? Вдруг заснет?
Что тогда?
"Вперед! Быстрее!" - приказывал он себе и упрямо шел в темноте, изредка
сверяя направление по светящейся стрелке компаса.
Сейчас, ночью, путь он избрал самый прямой, поэтому из лесу приходилось
выходить на открытые места, хотя и невидимые, но угадываемые по ветру и
внезапно оборвавшемуся шуму деревьев. Поля он перебегал. Иногда бежать
приходилось долго и становилось страшно: "Когда же конец?"
Нет ничего на войне хуже, чем хоть на миг почувствовать себя лишенным
уверенности в своих действиях, подвластным каким-то иным, не зависящим от
тебя обстоятельствам. "А может быть, этому полю конца-края нет..."
Он мысленно восстанавливал в памяти карту. Нет, на ней повсюду были
обозначены перелески, кустарники. И, словно видя эти условные
топографические знаки уже не на бумаге, а перед собой, он бросался к ним с
удесятеренной энергией. Достигнув укрытия, останавливался. Сначала он слышал