"В.Пашинин. Разведчики 111-й " - читать интересную книгу автора

усадьбе, много в них хранилось всякой всячины. Но когда пришел срок, вновь
шагала своим походным порядком рота: впереди голенастый, высокий Покрамович,
по привычке с палкой-щупом в руке, за ним Алексеев, на широком плече
которого покоилось зачехленное знамя дивизии, и дальше, длинной цепочкой,
один за одним, остальные.
И все это - и марш-броски во время переходов, и Николаи Василичи и
Иваны Иванычи, в шутку и всерьез пекущиеся о "ребятушках"; и чихиртма со
злополучным киселем, и снова броски, снова по-пластунски, - все это
сплотило, сблизило солдат. Оставалось закрепить их содружество в бою. Когда
пришлось идти в немецкий тыл, к заданию приготовились все. В ответ на слова
Покрамовича: "Добровольцы - шаг вперед!" - рота отчеканила шаг, и распрямили
плечи, приосанились парни - недаром звались они лихими разведчиками.
Покрамович выбрал ефрейтора Петра Алексеева, ефрейтора Якова Вокуева,
старшего сержанта Максима Кузьмина, сержанта Анатолия Петрова и младшего
сержанта Льва Чистякова. Одни из них были "печенгские", другие "свирские",
одни "старенькие", другие "новенькие". Но кто из них кто, теперь уже никого
не волновало. А возглавил группу Герой Советского Союза капитан Дмитрий
Покрамович.

III

В неглубокой временной землянке жарко топится железная печь. На полу,
заваленном сосновым лапником, сидят разведчики, высвободив место посередине.
Шестеро одеваются перед выходом в тыл врага - неторопливо, тщательно
примеряя каждую вещь, чтоб нигде не жало и не терло. Потом взялись за
оружие. Вычистили автоматы. Ввинтили в гранаты запалы. Проверили, как ходят
в ножнах ножи.
Максим Кузьмин возится с радиостанцией и дает "накачку" остающемуся в
роте второму радисту Сергею Китаеву.
- Я - раз! Так ушами не хлопай. Повторять не буду!
- Да что ты, Максим, - басит Китаев. - Первый раз, что ли?
Тихо играет Саша Казьмин. Давно уже играет. Как начались сборы. А ни
одной песни до конца так и не доиграл. Трудно сосредоточиться. Уходят
товарищи. Не первый раз - это верно Китаев сказал, а все равно сердце ноет.
Покрамович смотрит на часы, бросает окурок в печку. Полночь. Пора.
- Становись!
Пятеро выстраиваются шеренгой.
- Все проверили? Ничего лишнего? Отводят глаза.
Ну что ж... Так всегда бывало. Где-нибудь - может быть, под подкладкой,
может быть, в шапке лежит у разведчиков или маленькая фотография, или
обрывок письма, или просто клочок газеты, которую иметь тоже нельзя. Это
знают все. Но никто не посмеет отобрать у разведчика спрятанное. Он не
возьмет того, что может выдать его тайну. Если погибнет, то и мертвый ничего
не сообщит о себе врагу. Но очень трудно разведчикам отрешиться от родного
мира, отправляясь в стан врага. Всегда верят они в свое возвращение, всегда
хотят быть связаны с жизнью и что-нибудь кровное, близкое непременно
захватят с собой как добрую примету к счастью.
- Ничего.
Всё проверили. Всё взвесили. Готовы.
- Пошли! - говорит Покрамович и распахивает дверь в темную ночь.