"Кэтрин Патерсон. Иакова Я Возлюбил " - читать интересную книгу автора

Схватив сестру за руку, я стащила ее с кровати, поволокла к радио и включила
его на всю катушку. Нас не очень трогало, что Япония напала, собственно, на
Гавайи, а не на саму Америку. Каролину точно так же испугала та страшная
нотка, которую не мог скрыть даже мягкий баритон диктора. Широко раскрыв
глаза, мы слушали, и вдруг сестра сделала то, чего в жизни не делала. Она
взяла меня за руку. Так мы и стояли, до боли сжимая друг другу руки.
Такими застали нас и папа с мамой. За день субботний нам не влетело.
Злодеяние японцев перекрыло все грехи. Все четверо мы сгрудились у
приемника. Он был островерхий, вроде сельской церкви, с длинными овальными
окошками над затянутым тканью динамиком.
К шести проснулась голодная и сердитая бабушка. О еде никто не думал.
Какая еда, когда мир объят пламенем? Наконец, мама пошла в кухню и принесла
нам троим, к приемнику, холодного мяса и картофельного салата. Мало того,
она принесла нам кофе. Бабушка хотела непременно ужинать за столом. Мы с
Каролиной никогда не пили кофе, и если мама дала его, значит, простая,
спокойная жизнь ушла в прошлое.
Когда я собиралась торжественно отхлебнуть первый глоток, диктор
сказал: "Пауза. Передаем наши позывные..."
Я поперхнулась. Мир и впрямь спятил.
Через несколько дней мы узнали, что мистер Райс записался добровольцем,
уедет после Рождества. Когда мы пели хором о мире и благоволении, я не
выдержала и подняла руку.
- Да, Луиза.
- Мистер Райс, - сказала я, стараясь говорить как можно печальней. -
Мистер Райс, я хочу внести предложение.
Мой стиль вызвал смешки, но я их презрела.
- При нынешних обстоятельствах надо отменить Рождество.
Правая бровь мистера Райса взметнулась вверх.
- Объясни, пожалуйста, Луиза.
- Смеем ли, - спросила я, подмечая странные взгляды, - смеем ли мы
праздновать и веселиться, когда тысячи людей страдают и гибнут?
Каролина смотрела на парту, щеки ее пылали.
Мистер Райс прочистил горло.
- Тысячи страдали и гибли, когда родился Христос.
Ему было явно не по себе. Я жалела, что начала, но отступать было
поздно.
- Да, - великодушно согласилась я. - Но мир не видел таких бед, как
нынешние.
В разных углах комнаты что-то щелкнуло, словно китайская шутиха. Мистер
Райс был серьезен.
Лицо у меня горело. Не знаю, что меня больше мучало - мои слова или
чужие смешки. Я села, сгорая от стыда. Фырканья сменились хохотом. Мистер
Райс стукнул палочкой по пюпитру. Я думала, он что-то объяснит, как-то мне
поможет, но он сказал:
- Итак, начнем сначала...


Возвеселитесь, господа!
Да не коснется вас беда!