"Кэтрин Патерсон. Иакова Я Возлюбил " - читать интересную книгу автора

Франклин Д. Рузвельт навешает мне на шею или пришпилит к груди, хватило бы
на целый полк. Особенно мне нравилось заключение сцены.
- Мистер президент, - говорю я, возвращая боевые награды, - возьмите
для наших мальчиков.
- Сара Луиза! - при всех своих недостатках Франклин Д.Р. всегда
называл меня полным именем. - Сара Луиза, ты это заслужила разумом и
храбростью. Храни, а там - передай детям и внукам.
Я улыбалась чуть-чуть насмешливо и говорила:
- Мистер президент, неужели вы думаете, что при такой жизни я дождусь
детей?
На эти слова Франклин Делано неизменно отвечал благоговейным молчанием.
Во сне я входила к нему одна, но в жизни это было бы некрасиво. В конце
концов, мы с Криком все делали вместе.
- Так вот, сперва мы набросаем план.
- Какой еще план?
- Такой. Как поймать немца-перца, когда он шпионит.
- Поймаешь ты, еще чего!
- А почему не поймаю?
- Потому что он - не шпион.
Ну что поделаешь, если тебе не верят.
- Хорошо. А кто ж он тогда? Скажи-ка!
- Хайрем Уоллес.
- Ой, Господи!
- Чего божишься? Это кощунство.
- Я не божусь. Если бы я сказала "ей-Богу", это божба, а кощунство -
"иди к черту".
- Ну и ну!
- Крик, давай хоть поиграем! Как будто он шпион, а мы ищем улики.
Он заколебался.
- Вроде этих твоих шуток?
- Да. То есть нет.
Иногда Крик бывал очень умный, а иногда - как шестилетний ребенок.
- Понимаешь, это игра, - сказала я, не дожидаясь ответа. - Пошли!
И побежала по осоленной топи. Крик пыхтел за моей спиной.
Если его семья была такая бедная, как говорила бабушка, откуда же он
набрал столько жиру? Вообще-то, и отец, и мать у него толстые. И бегать ему
трудно не только из-за толщины. Как все мы, он заказывал обувь по каталогу.
Встанешь на оберточную бумагу, мать обведет ступню карандашом, и посылаешь
это по почте, а они присылают твой номер. Но снизу ступня как ступня, а
сверху может быть и подушка. У бедного Крика ботинки никогда не
зашнуровывались. Если зашнурует доверху, не может наклониться. А на бегу все
болталось, и язычки, и шнурки.
Был отлив, я свернула с дорожки и бежала прямо по земле. Собиралась я
обогнуть дом и войти с другой стороны, с юга. Старик никого оттуда не ждет.
- Стой! - заорал Крик. - У меня ботинок потерялся.
Я вернулась туда, где Крик стоял на одной ноге, словно перекормленная
цапля, вытащила ботинок из грязи и обчистила об траву.
- Бабушка меня побьет, - сказал он. Мне было трудно представить, как
такая кубышка бьет толстого пятнадцатилетнего мальчика, но я не засмеялась.
У меня были дела поважнее. Что сказал бы Франклин Д. Рузвельт о