"Татьяна Патрикова. Драконьи грезы разужного цвета " - читать интересную книгу автора

к предлагаемому лакомству. Оценил. И осторожно, прекрасно зная, что клыками
хрупкого человека можно покалечить, собрал кусочки сахара одними губами.
Ставрас же в этот момент смотрел лишь на Шельма, не переставая почти
неосознанно поглаживать коня по гриве. Шуту было страшно. Очень. То ли он,
как и в случае с Радужным Драконом, знал чуть больше о том звере, с которым
пытался сейчас подружиться, то ли просто подсознательно чувствовал
опасность, исходящую от него. Но Ставрас видел как он замер, словно статуя,
когда Шелест склонил морду к его руке, как забыл, как дышать, и как
зажмурился, ощутив удивительно мягкое прикосновение мохнатых губ. И сразу же
распахнул глаза, а потом и вовсе погладил по носу, не возражающего Шелеста,
увлеченно хрумкающего сахаром.
- Ну, здравствуй, Вересковый Шелест, - прошептал шут и робко улыбнулся.
Ставрас засмотрелся. Нет, честно. У мальчишки была невероятно
обаятельная улыбка, вот только показывал ее, настоящую, он далеко не всем,
лекарь это уже понял. И просто не смог не улыбнуться в ответ.
- Ну, - заключил он, - вот и познакомились. Поможешь мне оседлать
его? - весело поинтересовался он у Шельма, все еще находящегося под
впечатлением от знакомства.
- Да, конечно, - кивнул тот, без ужимок и кривляний.
"И почему он раньше никогда не был таким?", подумалось лекарю, но он
отогнал от себя эту мысль и взялся за упряжь, что была развешана на стенах.
Шут помогал ему. Вдвоем оседлать Шелеста удалось быстро. Тот и сам не
возражал, почуяв дальнюю дорогу. Они почти не разговаривали, но делали все
на удивление слаженно, что не могло ни радовать как лекаря, так и шута.
Правда, последний все порывался сказать что-то, но никак не мог найти слова.
Ригулти наблюдал за его мучениями, но все же не выдержал, когда Шелест был
оседлан и выведен из конюшен, демонстрируя солнцу, нещадно палящему с небес
свои черные, блестящие бока, красную гриву, хвост и копыта, словно бы
выкрашенные краской, но Шельм догадывался, а Ставрас знал, что никакая это
не краска, а их натуральный цвет. На самом деле, в пышной гриве возле
стоящих торчком ушей можно было нащупать бугорки рожек, но лекарь шуту об
этом, конечно, не спешил говорить, хоть и заподозрил, что тот и так знает.
- Ладно, не мучайся, просто скажи, - бросил он, остановившись возле
входа в дом. Шелеста они оставили возле конюшни.
Шут, смотревший себе под ноги, вздрогнул. Поднял на него глаза, а потом
снова отвел, и спросил:
- Ты на самом деле собираешься отдать Веровеку Радужного Дракона?
- Нет. На самом деле, не собираюсь.
- Тогда, зачем ты его везешь к Драконьим горам? - испытующе
всматриваясь в его лицо, спросил шут с замиранием сердца.
Лекарь жестко усмехнулся и веско обронил:
- Перевоспитывать.
Больше ничего не сказав, он развернулся и вошел в дом. Шут облегченно
выдохнул и последовал за ним.
- Шельм, - раздался со второго этажа голос лекаря.
- Да? - крикнул шут, замерший у лестницы, ведущей наверх.
- Чаю приготовь на дорожку.
- Ладно.
- И только без фокусов!
- Каких, например?