"Эдит Патту. Восток " - читать интересную книгу автора

- Расскажи мне про Оливи, - попросила как-то Роуз.
Тогда я сильно тревожился из-за того, что Ольда говорила об Оливи
слишком много, превращая ее в идеал, тягаться с которым маленькой Роуз было
не под силу. Но не стоило беспокоиться. Рози с самого начала была себе на
уме. Она никогда не меняла своего поведения даже ради мамы, а уж тем более
ради кого-то другого.
Однажды она попросила меня нарисовать Оливи. Просьба была неожиданная,
но чем больше я об этом думал, тем понятнее становилось ее любопытство.
Признаюсь, я провел немало времени над маленьким рисунком, но работа
принесла мне облегчение, да и Ольде тоже. Рисунок вызвал приятные
воспоминания.
Когда я показал его Роуз, она долго и внимательно его изучала. У меня
было немного цветных красок, и я раскрасил портрет. Роуз спросила только про
волосы:
- Они были точно такого цвета, папа?
Я кивнул, цвет очень походил на настоящий. Роуз наклонилась и положила
прядь собственных каштановых волос на рисунок.
- Только у нас с Недди волосы темные, - сказала она.
- У вашего дедушки по маминой линии были такие же. От него вы
унаследовали этот цвет.
- Тот дедушка, который плавал на кораблях?
- Да.
Она улыбнулась. Потом попросила посмотреть розу ветров, ту, которую я
нарисовал специально для нее. Когда у нас родился первенец - Нильс Отто - я
нарисовал для него розу. Хоть я и не верил в важность направления рождения,
сознаюсь, пользовался некоторыми идеями для создания рисунка. В розе Нильса
Отто, кроме прочего, была парящая белая крачка (хорошо известная в наших
северных краях птица), книга и перо для записи счетов.
Я стал рисовать розы ветров для каждого нашего новорожденного. Роуз
особенно нравилось разглядывать свой рисунок, водить пальчиком по линиям. Я
всегда с тревогой следил за ней, боялся, что ее маленькие зоркие глазки
могут разглядеть подвох. Мне-то он прямо бросался в глаза и, казалось,
портил всю красоту самой лучшей из всех моих роз.
Несколько раз поздно ночью, когда дети спали и не могли нас услышать, я
делился своими опасениями с Ольдой.
- Может, лучше, чтобы Роуз узнала правду о своем рождении? Она еще
маленькая, ей было бы... - я запнулся, - не так больно узнать обо всем
сейчас.
- Не понимаю, о чем ты, Арни.
Она действительно не понимала.
Ольда уже не помнила правды. Она вычеркнула из памяти все. Я удивляюсь,
как она вообще сумела сохранить здравомыслие. На самом деле, невозмутимая
уверенность, с какой она говорила, что Роуз родилась на восток, заставляла
меня сомневаться в собственном здравомыслии. Может, вообще ничего этого не
происходило? Да нет, все случилось именно так.
За месяц до срока родов мы с Ольдой пошли в Эской Форест за травами. Мы
старались ходить туда вместе хотя бы раз в две недели: эта привычка
появилась у нас, когда мы перебрались жить на ферму. Там мы могли провести
наедине пару спокойных часов, не нарушаемых детскими криками, слезами и
вопросами. Пока дети были маленькие, жена нашего соседа Торска соглашалась