"Константин Паустовский. Пачка папирос" - читать интересную книгу автора

Константин Паустовский.

Пачка папирос

OCR: [email protected]


Лето стояло дождливое. В городском саду над рекой крапива разрослась
выше скамеек и закрыла могильную каменную плиту. На плите была выбита
надпись: "Сибиряки - писателю Сибири".
Раненые из соседнего госпиталя часто приходили в сад, сидели на
могильной плите, покуривали, смотрели на реку, удивлялись. Глубокая и
величавая, она огибала глинистую гору с заглохшим садом и уходила в такие
далекие дали, что от одного взгляда на них становилось спокойно на сердце.
Иногда в саду появлялся босой мальчишка с ведром и клеил на забор
афиши. Бойцы читали и огорчались: внизу, в городе, шли новые картины в кино,
а старший врач редко отпускал бойцов в город, все посмеивался, говорил, что
от скуки лучше заживают раны.
Но когда появилась афиша об открытии зверинца, вывезенного из южного
прифронтового города, бойцы взволновались всерьез. Даже решили послать к
старшему врачу ходатаев с просьбой отпустить выздоравливающих в зверинец и
выбрали для этого двух приятелей-стрелка Федоткина, родом из Сапожка (есть и
такой город в России) и Наума Бершадского из Тирасполя. Но Бершадский
наотрез отказался идти к врачу и объяснил бойцам, что на это есть у него
веская причина.
Причина действительно была, и заключалась она в подписи под афишей:
"Директор зверинца Розалия Бершадская". Наум прочел эту подпись и сразу
заскучал, потерял присутствие духа.
Дело в том, что Розалия Бершадская была не кем иным, как матерью Наума.
С детства она называла Наума не иначе, как "босяком". У старухи были на это,
конечно, свои основания: Наум учился кое-как, предпочитал гонять голубей,
играть по задворкам в "три листика", делать набеги на баштаны на берегу
Днестра и воровать там дыни у беззубых сторожей. Но по натуре Наум не был
плохим человеком. Он это знал, и не его вина, что у него получился
легкомысленный подход к жизни.
Больше всего Розалия Бершадская негодовала на сына за его уменье жить
"по блату".
Понятно поэтому, что Наум заскучал. Он боялся неожиданной встречи с
матерью, хотя вместе с тем втайне и желал ее. Как-никак, а он любил эту
беспокойную старуху. С ней было связано воспоминание о детстве с его
нестерпимым солнцем, гудящими базарами, запахом абрикосов.
Как-то вечером Наум рассказал о своем детстве Федоткину, но тот отнесся
к этому рассказу с обидным равнодушием. Науму было досадно, что Федоткин,
курносый, веснушчатый парень, ничего не понимает в таких делах, как
воспоминания о детстве.
Звери долго не могли успокоиться после пережитых бомбежек. Стоило
где-нибудь в городе зафыркать грузовику, как они начинали поглядывать на
небо, волноваться и от волнения переставали есть. Тогда старый сторож Давид
приходил к Розалии Борисовне, швырял в сердцах на стол через окошко кассы
кусок сырого мяса и начинал шумно браниться.