"Чезаре Павезе. Прекрасное лето " - читать интересную книгу автора

- И я так думала, - сказала Амелия. - Но тот добрый человек, который
подвез нас в воскресенье, был врач. Посмотри.
Она расстегнула блузку и вытащила одну грудь. Джиния сказала:
- Я не верю, что это сифилис.
Амелия, держа рукой грудь, подняла на нее глаза.
- Тогда поцелуй меня, - тихо сказала она, - вот сюда, где воспалено.
С минуту они пристально смотрели друг на друга; потом Джиния закрыла
глаза и наклонилась к груди Амелии.
- Ну нет, не надо, - сказала Амелия, - я и так уже поцеловала тебя один
раз.
Джиния почувствовала, что вся покрылась испариной, и глупо улыбнулась,
красная как рак. Амелия молча смотрела на нее.
- Видишь, какая ты глупая, - сказала она, наконец. - Как раз теперь,
когда ты влюблена в Гвидо и тебе нет до меня никакого дела, ты хочешь
доказать, что любишь меня. - Она стала застегивать блузку, и Джиния
заметила, какая у нее худая рука.
- Признайся, что тебе нет до меня никакого дела.
Джиния не знала, что сказать, потому что сама не понимала, как она
могла решиться па поступок, который чуть было не совершила. Но она не
обижалась на Амелию, потому что догадывалась теперь, что скрывалось за
листами, где Амелия была нарисована голой, за ее позами и разговорами. Она
дала Амелии выговориться, хотя ее все время тошнило, как тошнило, бывало, в
детстве, когда она, собираясь мыться, раздевалась на стуле возле печки.
Но когда Амелия сказала, что болезнь распознают по крови, Джиния
испугалась.
- Как же это делают? - спросила она.
Когда Амелия рассказывала, ей делалось легче. Она сказала Джинии, что
из руки берут иголкой кровь, и эта кровь темная-темная. Сказала, что ее
заставляют раздеваться и больше получаса держат па холоде, а врач всегда
злится и грозит отправить ее в больницу.
- Он не имеет права, - сказала Джиния.
- Ты еще зеленая, - сказала Амелия. - Он может даже засадить меня в
тюрьму, если захочет. Ты не знаешь, что такое сифилис.
- Но где же ты им заразились? Амелия искоса посмотрела на нее.
- Сифилисом заражаются в постели.
- Для этого нужно, чтобы один из двоих был уже болен.
- Ну да, - сказала Амелия.
Тут Джиния вспомнила про Гвидо и вся побелела, не в силах вымолвить ни
слова.
Амелия сидела на тахте, держа рукой грудь под блузкой, и смотрела в
одну точку; без вуали, с выражением отчаяния на лице, она была непохожа на
себя. Время от времени она стискивала зубы, обнажая десны.
- Посмотрела бы ты на Родригеса, - сказала она вдруг все тем же
сдавленным голосом. - Ведь он сам говорил, что от сифилиса слепнут и с ног
до головы покрываются струпьями. Когда я сказала ему, что больна, он
побледнел как полотно. - Амелия скривила губы, как будто хотела плюнуть. -
Всегда так бывает. У него ничего нет.
Джиния так торопливо спросила, уверена ли она в этом, что Амелия
опешила.
- Да, будь спокойна, у него брали кровь. Такие зануды - толстокожие. Ты