"Чезаре Павезе. Прекрасное лето " - читать интересную книгу автора

Джиния была рада, что Гвидо не взял натурщицу, а хотел написать
картину, которая опоясывала бы всю комнату, как прорезь в стене, так, чтобы
на тебя со всех сторон глядели холмы и ясное небо. Он обдумывал ее, когда
был солдатом, а теперь целый день возился с полосами бумаги и делал на них
мазки, пока еще просто так, для пробы. Однажды он сказал Джинии:
- Я еще недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы написать твой портрет.
Подождем.
Родригес почти не показывался: когда к ужину Джиния приходила в студию,
он уже сидел в кафе. Зато там бывали другие знакомые Гвидо, которые
приходили провести с ним вечер, в том числе и женщины: однажды Джиния
увидела окурок, запачканный помадой, и вот тогда-то, чтобы доставить
удовольствие Гвидо, она, сказав, что не хочет беспокоить его и стесняется
этих людей, предложила ему оставлять дверь открытой, когда он один и хочет
ее видеть.
- Я бы приходила всегда, Гвидо, - сказала она, - но я понимаю, что у
тебя есть своя жизнь. Я хочу, чтобы, когда мы видимся, мы были одни и чтобы
я никогда не бывала тебе в тягость.
Говорить ему подобные вещи доставляло ей такую же острую радость, какую
она испытывала, когда они обнимались. Но в первый раз, когда она нашла дверь
запертой, она не выдержала и постучала.
Иногда в обед к ней приходила Амелия с осунувшимся лицом и синевой под
глазами. Они сразу выходили, потому что Джиния не хотела дать ей время сесть
на тахту, и до трех часов слонялись по улицам. Амелия без стеснения заходила
в бар и пила кофе, оставляя на чашке пятно помады - она густо красилась,
чтобы не выглядеть бледной. Когда Джиния сказала ей, что так она может
заразить людей, которые будут после нее пить из этих чашек, Амелия ответила,
пожав плечами:
- Пусть моют. Ты что думаешь? На свете полно таких людей, как я. Вся
разница в том, что они этого не знают.
- А тебе, видно, лучше, - сказала Джиния. - У тебя голос звонче.
- Ты находишь? - сказала Амелия.
Только об этом они и говорили. Джиния хотела бы о многом спросить
Амелию, но не решалась. В тот единственный раз, когда она упомянула о
Родригесе, Амелия скорчила гримасу и сказала:
- Брось, ну их обоих.
Но однажды вечером она пришла к Джинии и спросила:
- Ты пойдешь сегодня вечером к Гвидо?
- Не знаю, - сказала Джиния. - У него, наверно, будет народ.
- И ты стесняешься, не хочешь надоедать ему? Приучаешь его развлекаться
без тебя? Дура, пока ты не перестанешь тушеваться, у тебя никогда ничего не
выйдет.
Когда они шли в студию, Джиния сказала ей:
- Я думала, ты поссорилась с Родригесом.
- Он все такая же свинья, - ответила Амелия. - Подумать только, что я
спасла ему шкуру. Это он тебе сказал, что мы поссорились?
- Нет. Он только говорит, что ты нашла удобный предлог, чтобы крутить с
этим врачом.
Амелия засмеялась с угрозой в голосе. Когда они подошли к подъезду,
Джиния увидела, что окно наверху освещено, и упала духом, потому что до этой
минуты надеялась, что Гвидо нет дома.