"Петр Андреевич Павленко. Путь отваги (Рассказ про войну)" - читать интересную книгу автора

поволокли "на буксире" свои чемоданчики в соседнее подразделение.
Малафеев полз впереди. Самая опасная часть пути - луг - скоро была
преодолена, и четверка благополучно достигла леса, где и присела
передохнуть.
Начинало темнеть, и все, что казалось днем таким обычным и
нормальным, приобретало в сумерках какую-то опасную недосказанность,
затаенность. Плохая видимость и незнакомство с местностью угнетали
артистов.
Все были без оружия, да, по совести говоря, и не умели владеть им.
Они все время торопили Малафеева, боясь темноты в лесу.
- Против темноты одно средство хорошо - тишина, - успокаивал он их. -
Не шумите, громко не разговаривайте, и мимо любой опасности мы, как туман,
пройдем.
Надо же было случиться, что в тот самый момент, когда Малафеев вел
артистов, немцы предприняли попытку вклиниться между нашими
подразделениями, избрав для прорыва как раз тот самый лес, которым шла
группа Малафеева. В полной темноте очутилась группа эта между своими и
фрицами. Автоматы "куковали" где-то совсем рядом, лес наполнился шорохами,
и все чаще врывались в дробный стук автоматов резкие взрывы ручных гранат,
- очевидно, сражение завязывалось рукопашной схваткой.
Парень с баяном был худой, туберкулезный юноша, он скоро выбился из
сил и едва переставлял ноги. Девушки тоже устали. Все трое не умели ходить
по лесу и часто падали, охая и тихонько плача.
Малафееву пришлось вести их по одному - проведет баяниста, посадит
под дерево, бежит за актрисой, которая ждет его под защитой кустов, метрах
в двухстах позади, присоединит ее к баянисту и возвращается за второй
девушкой.
Так ему удобнее было перетаскивать волнами и чемоданы с вещами и
баян. Но вскоре бригада вконец "обезножела", и Малафееву пришлось сделать
долгий привал.
Сражение, разбросавшись мелкими очажками по всему лесу, незримо
приближалось к их стоянке, окружая ее крутой дугой. Малафеев просто не
знал, что предпринять.
Он находился сейчас в настроении, которое всегда приносило удачу, и
всеми силами хотел благополучно довести артистов до безопасного места.
Напряженно вслушиваясь в звуки ночного боя, мысленно представляя его
направление, Малафеев все время прикидывал, куда держать курс его группе,
и был молчалив, сосредоточен, неохотно отвечал на обращенные к нему
вопросы. Артисты думали, что он волнуется.
- Товарищ Малафеев, а правда это, что вы были трусом? - с тревогой
спросила его самая робкая из артисток, когда - в один из своих привалов -
они все четверо сидели у широкой ели.
- Правда, - просто сказал Малафеев, словно о болезни, которая давно и
бесследно прошла, - правда, это у меня было.
- А теперь?.. Или это совсем прошло?
- Как вам сказать, - серьезно ответил он, - думаю, что совсем. "Она",
знаете, как берет человека? Как лихорадка. Потрясет и - отпустит, а если
все меры принять, то быстро пройдет, а уж потом надо только следить за
собой, чтоб не возвращалась.
- А сейчас?.. Сделайте, миленький, так, чтобы вы сегодня не трусили.