"Петр Андреевич Павленко. Счастье" - читать интересную книгу автора

костра.
- Тут земля скрозь родящая. Заснул - пусто, встал - густо.
- С похмелья тебе густо, спи уж.
"Откуда такая живучесть, - думалось Воропаеву, - и такая неиссякаемая
детскость души, такая готовность к подвигу, такая любовь ко всему новому,
даже когда оно тяжело, откуда такая живительная беслокойность? Откуда мы
принесли их? И как сумели сохранить в себе? Ах, до чего хорошо..."
И заснул окончательно.

Проводив Воропаева до колхозной площади, Лена взобралась по ступенчатой
улочке на вершину холма, прикрывающего город сверху, и без единого звука
приоткрыла незаметную дверь маленького полуразрушенного домика. Она вошла,
как шелест воздуха, но мать ее, уже давно заснувшая возле шестилетней
внучки, сразу же услышала, что кто-то вошел, и спросила встревоженно:
- Ты, Леночка?
- Я, - ответила та довольно громко. - Моргалик на столе?
- На столе слева. Чего сегодня так поздно? Заседание?
- Одного инвалида вела, - ответила Лена, зажигая керосиновый
светильничек, и быстро рассказала о Воропаеве, о его беседе с Корытовым, о
том, какие люди и по каким делам побывали в райкоме и как устроились их
дела, а также о том, что будут на днях выдавать по талонам, еще не
отоваренным с позапрошлого месяца.
И самое удивительное, что наибольшее впечатление на мать произвел
рассказ Лены о Воропаеве, и она несколько раз переспросила, какой он из
себя, стар или нет, а потом долго вздыхала и шопотом бранилась:
- Понаедут на нашу голову. Тот с орденами, тот с костылями... О,
господи!
А Леночка села штопать чулки. Покончив с ними, она вынула из сундучка
дочкину фуфайку, которая также нуждалась в ремонте и которую она еще утром
спрятала от матери, чтобы та не портила себе глаз починкой. Она работала,
изредка поддакивая матери.
- Теперь понаедут, - бурчала старуха. - Инвалиды, раненые, контуженные.
Им во всем первый черед, не откажешь. Как начнут дома разбирать...
- Да это уж так, - равнодушно согласилась Лена.
- А ты бы, слушай, попросила Корытова, - заискивающе сказала мать. -
Записал бы он домик на тебя. А то придет такой вот безногий и выселит, что
ты думаешь. И не знай тогда, что делать!
- Не выселит, - ответила Лена. - А и выселит, другую площадь дадут.
- А на что нам другую, - упрямилась мать. - Такой сад, милая, теперь не
сразу найдешь - двадцать три дерева, одно к одному. А что хате ремонт нужен,
так это неважно, год-два продержимся... Ты скажи Корытову, не стесняйся.
- Ладно, скажу, - ответила Лена. - Вы бы спали, мама, опять не
выспитесь, а то в очередь-то вам скоро вставать...
Почти светало, когда она, отложив Танечкину фуфайку, стала раздеваться,
внимательно разглядывая по порядку все, что снимала с себя, и если находила
ослабевшую пуговицу, дырочку или иной беспорядок, тут же быстро подшивала и,
держа нитку с иголкой в зубах, продолжала раздеваться дальше.
Заштопав трусы и сорочку, на которой штопка шла уже по третьему разу,
она воткнула иглу в обои, дунула на огонь и свернулась на сундуке,
накрывшись одеялом.