"Н.И.Павленко. Петр Великий " - читать интересную книгу автора

удобного момента, чтобы нанести Хованскому неотразимый удар, но обвинение
Хованских в стремлении поднять крестьян и посадских на борьбу с воеводами и
боярами выглядит настолько надуманным, что не нуждается в опровержении. Еще
одно соображение в пользу того, что извет состряпан Софьей. Три его автора
пожелали остаться неизвестными до раскрытия заговора: они писали, что живут
"в похоронках", т. е., выражаясь современным языком, в подполье, но, как
только заговорщики будут изобличены, они, "холопы ваши, вам, государям,
изъявятся", с тем чтобы получить заслуженное вознаграждение. Суд, точнее его
жалкое подобие, состоялся, Хованских лишили жизни. Изветчики оказали Софье
столь значительную услугу, что царевна непременно бы их
облагодетельствовала, если бы они не являлись мифическими личностями. И хотя
двое изветчиков описали для пущей правдоподобности свои приметы, но не
объявился ни человек, у которого "на правом плече бородавка черная", ни
человек, у которого "на правой ноге поперек берца рубец" .

Что касается второго источника - приговора суда, то он не мог быть
составлен в те короткие часы, когда бояре подвергали допросу Ивана и Андрея
Хованских. Содержание приговора не имеет следов спешки, он достаточно
систематичен и продуман и скорее всего составлен либо заблаговременно до
судебного фарса, либо после казни. Приговор в общей сложности перечислил
пятнадцать вин Хованского, которые можно разбить на три группы:
злоупотребления властью, наносившие ущерб государству (заключение в тюрьмы
невинных, жестокое взыскание долгов на женах и детях давно умерших
должников, взимание незаконных поборов, нежелание отправить полки в низовые
города и др.); преступления, наносившие ущерб престижу царя и его здоровью
(разрешение заходить в ближние царские палаты "всяких чинов людям",
похвальба своей ревностной службой, "будто никто тако не служивал", будто
все государство держится на его, Хованского, плечах и как только его не
станет, то начнется резня "и будут в Москве ходить в крови по колени" и т.
п.); приверженность к расколу, выразившаяся в попустительстве Никите
Пустосвяту и его сообщникам, которые вели себя вызывающе во время диспута в
Грановитой палате и патриарха "безчестили многими хульными словесы", и в
оказанном раскольникам покровительстве, благодаря которому многие из них
избежали справедливого наказания, казнен был лишь Никита Пустосвят.

Казнь Хованских не сняла напряженности в столице. Софья и оба царя все
еще находились в опасности из-за одного просчета царевны - она оставила на
свободе младшего сына князя Ивана Андреевича, тоже носившего имя Иван, и
племянника князя. Ивану Ивановичу удалось бежать в Москву, где он ночью
пытался поднять стрельцов на новое выступление уверениями, "будто отец его,
князь Иван, и брат его, князь Андрей, казнены напрасно и без розыску".
Стрельцы были обеспокоены не столько казнью отца и сына Хованских, сколько
слухом о боярах, которые идут к Москве избивать их, стрельцов. Поэтому
агитация сына и племянника казненного И. А. Хованского на первых порах имела
успех. Это явствует из грамоты, отправленной Софьей от имени царей из
Воздвиженского в Москву. В ней говорится, что полки надворной пехоты
"учинили сборы ратным обычаем", распределили по полкам пушки с Пушечного
двора, "учинили многолюдные караулы со всяким ружьем" и прервали связь
Воздвиженского с Москвой, никого не выпуская и не впуская в столицу. 18
сентября в полки надворной пехоты был отправлен увещевательный указ, чтобы