"И.Павлова. Поиски правды о кануне Второй мировой войны " - читать интересную книгу автора

По мере распространения влияния книг В.Суворова на общественное
сознание в России усиливалось и их отрицание. От замалчивания эти историки
перешли к ругани и неправдоподобным обвинениям. Они заклеймили его как "не
историка, не мемуариста, изменника, агента иностранных спецслужб".
Оказывается, его книги "написаны разными людьми, скорее группами людей",
участие В. Суворова "обнаруживается лишь в отдельных литературных приемах,
жаргоне, междометиях"[27].
Даже такой радикально настроенный историк, как Д.А. Волкогонов, который
был поставлен посткоммунистической властью в привилегированное положение и
имел допуск ко многим секретным документам, не принял этой концепции[28].
Однако статья, в которой излагалась его позиция по этому вопросу, по-своему
знаменательна. Во-первых, тем, что он признал факт, угаданный В.Суворовым:
19 августа 1939 г. действительно состоялось заседание Политбюро. Но, как
подчеркивал Волкогонов, "военный вопрос стоял лишь такой: "Об отсрочке
призыва в РККА рабочих строительства железной дороги Акмолинск - Карталы (по
телеграмме Скворцова)". И все. Никакого упоминания о плане "Гроза" и т.д.".
Во-вторых, статья знаменательна тем, что демонстрирует непонимание
механизма действия сталинской власти. Волкогонов, который получил право
распечатать "особые папки" Политбюро довоенного и послевоенного времени, так
и не понял, что отсутствие в протоколе Политбюро от 19 августа 1939 г. и в
"особых папках" каких-либо сведений о тайных сталинских замыслах нападения
на Германию, а также отсутствие подписей Сталина и Жукова на таком, по
словам Волкогонова, "разительном" документе, как "Соображения по плану
стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с
Германией и ее союзниками" по состоянию на 15 мая 1941 г. (и не только на
этом, но и на других важнейших документах), - это еще не аргумент, тем более
решающий, в споре с В. Суворовым.
В отличие от своих маститых оппонентов, В. Суворов понял, хотя и не
занимался специально, механизм власти сталинского режима, основной принцип
деятельности Сталина в политике - по возможности не оставлять документов, не
оставлять следов, окружать правду "батальонами" лжи.
Многозначительные свидетельства советских военачальников о том, как
принимались решения по военным вопросам, выше уже приводились. Уж если столь
мало знали такие люди, как заместитель начальника Оперативного управления
Генерального штаба Красной Армии генерал-майор А.М. Василевский, имевший
непосредственное отношение к разработке оперативных планов накануне войны
("Соображения по плану стратегического развертывания..." написаны его
рукой)[29], то вполне закономерно предположить, что нижестоящие знали еще
меньше о стратегических замыслах Сталина, более того, порой недоумевали по
поводу "нелогичных" действий своего руководства. Историк В.Д. Данилов привел
в своей статье весьма характерное свидетельство К.К. Рокоссовского, накануне
войны освобожденного из тюрьмы и назначенного командиром 9-го
механизированного корпуса в Киевском особом военном округе: "Последовавшие
затем из штаба округа распоряжения войскам о высылке артиллерии на полигоны,
находившиеся в приграничной зоне, и другие нелепые в той обстановке указания
вызывали полное недоумение. Судя по сосредоточению нашей авиации на
передовых аэродромах и расположению складов центрального подчинения в
прифронтовой полосе, это походило на подготовку прыжка вперед, а
расположение войск и мероприятия, проводимые в войсках, ему не
соответствовали... Во всяком случае, если какой-то план и имелся, то он явно