"Сергей Павлов. Мягкие зеркала (Лунная радуга, Книга 2)" - читать интересную книгу автора

демонстрировал глобальность внутриатмосферного пожарища, а заодно - свою
планетарно-громоздкую неохватность. Живописной противоположностью этому
царству багровых красок был красиво переливающийся в верхнем, разреженном
слое атмосферы шелковистый ультрамарин фотохимической дымки: местами с
голубым отливом, местами - с фиолетовым и густо-синим, как павлинье перо.
По мере движения корабля голубые, синие и фиолетовые расплывы то
вытягивались в широкие, но быстро тающие эфемерные арки, то
преобразовывались в гигантские я тоже эфемерные трехцветные пятна. Кое-где
сквозь дымку просвечивали самые яркие звезды. Прямо по курсу "Байкала" с
опережением в полкилометра шел спутниковый комплекс "Титан-главный" -
флагман орбитальных баз лунной системы Сатурна, или попросту ФОБ на языке
сатурнологов. Андрею вспомнилось, как вчера утром, после корректировки
сближения, штурман "Байкала" Иван Ермаков отпустил по адресу ФОБа:
"Сдается мне, эта штука сбежала из духового оркестра". А кто-то добавил:
"И по пути разнесла продовольственный склад. Иначе откуда на ней такая
прорва бидонов, бутылок, сосисок, колбас и консервных банок!.." Шутка была
заразительна: теперь ему тоже казалось, будто безектор [безектор - корпус
с главным двигателем] ФОБа "здорово смахивает на ненормальных размеров
корнет-а-пистон", окруженный четырьмя бидонообразными громадами боковых
корпусов и обильно увешанный пристройками самой причудливой формы, которые
портили вакуум-архитектурную композицию этого впечатляющего
космотехнического комплекса.
ФОБ готовился в дистанционной переброске доставленного "Байкалом"
груза. С Титаном все будет, наверное, просто. А вот как скоро управятся с
челночной разгрузкой у Дионы и Реи - трудно сказать. Работы недели на
две... Если не на три.
Как только "Байкал" провалился в тень планетоида, Андрей перевел
взгляд на поверхность Титана. Подсвеченная Сатурном, она по-прежнему имела
дымчатый вид, но теперь лишенная богатства пылающих красок, несколько
напоминала очень старый, вылинявший и очень потертый ковер. В глубинных
слоях атмосферы вздрагивали фиолетовые зарницы. Он пошарил глазами в
поисках люцифериды (без особой, впрочем, надежды найти). Явление, говорят,
не такое уж редкое, но в прошлый раз увидеть не удалось. Может, сегодня?..
Полыхнула малиново-красная молния - личный телезапрос Беломора.
- Телевизит разрешаю, - поспешно сказал Андрей я поднялся. - Салют,
капитан!
В кресле напротив сидел Ярослав Валаев.
- Сядь, - сказал капитан. - Салют.
У Валаева были русые волосы, крупные черты лица, большие руки, силы
невероятной, и шафрановая от загара кожа. По контрасту с белым свитером и
светлыми волосами кожа казалась темнее, чем на самом деле.
- Поздно поднялся? - спросил Валаев (должно быть, его удивил поздний
завтрак).
- Нет, - ответил Андрей. - Но торопиться мне вроде бы некуда.
Помолчали. Валаев вертел между пальцами что-то похожее на большую
бронзовую монету с дыркой посередине. Размышляя, он непременно вертел или
мял что-нибудь в правой руке - к этому давно все привыкли. Прозвищем
Беломор капитан обязан именно собственной правой руке. Расхожее мнение,
будто прозвище связано с местом рождения капитана, было ошибочным, - он
вел свою родословную от потомственных лесорубов на Енисее, а Белое море